Название: Над рекой правды
      Переводчик: fandom Space Opera & Fiction 2016
      Бета: fandom Space Opera & Fiction 2016 
      Оригинал: Чигиринская Ольга, "Над рікою правди"
      Ссылка на оригинал: heartofsword.eu/kniga/nad-rikoyu-pravdi
      Размер: м акси, 20 719 слов
      Источник: О.Чигиринская, "Сердце меча"
      Персонажи: Ричард Суна, Алишандра Нерсес, Максим Ройе, Тонио Эльба, Аксель Эльба
      Категория: джен
      Жанр: драма, экшн
      Рейтинг: PG-13
      Задание: Возможность убить человека не следует путать с желанием убить человека (Том Йорк)
      Краткое содержание: Ричард Суна отправился на похороны Аэши Ли и попал под перекрестный огонь.
      Примечание/Предупреждения: Кто не знаком с каноном, тому может быть не интересно.
      Скачать:
      Для голосования: #. fandom Space Opera & Fiction 2016 - "Над рекой правды"


— Рефеодализация, или же обратная феодализация — тема нашей сегодняшней лекции. Поскольку этот исторический процесс идет до сих пор, и в ближайшие годы, по крайней мере, при нашей жизни, не собирается заканчиваться, у нас есть бесценная возможность наблюдать его собственными глазами, исследовать его проявления прямо здесь и сейчас. Среди вас есть люди с разных планет, с разным укладом жизни, есть наследники новых феодалов, которые, собственно, уже превратились в старое дворянство, есть дети вольных сообществ и хикоси, ведших кочевую жизнь. Нашим предкам еще во времена Брайана Риордана мысль о том, что межзвездными державами будут управлять герцоги и графы, казалась приемлемой разве что для подростковых сериалов. Но уже при Брайане всё изменилось. У кого есть идеи, почему?
— Э-э-э, потому что так захотели шедайин? — спросила девушка с тактики. Профессор Чопра улыбнулась.
— Шедайин не требовали воспроизведения ни нашей древней феодальной системы, ни их меритократии. Они хотели только убедиться, что Брайан Риордан способен быть вождем, который унаследует Аарринов дар и заселит Три Мира. Риордан ввел республиканскую форму правления, но рефеодализация все же началась. Почему?
Маловероятно, что никто не знал ответа — скорее всего, просто не хотел показаться выскочкой.
— Хорошо. Припомните, что общего между начальным этапом колонизации космоса и так называемыми «темными веками» Земли на рубеже античности и Средневековья?
— Низкая связность пространства, — пробурчал Дик чуть ли не себе под нос.
— Аминь, аллилуйя, кто-то это сказал! Хорошо. Кто объяснит, почему низкая связность пространства способствует рефеодализации? 
— Социальная стагнация, — бодро сказала Кикахика с задней парты. — Изоляция. Небольшие сообщества, сплоченные общей задачей выживания, лишенные активного информационного обмена с внешним миром, невольно воспроизводят одни и те же стратегии в течение поколений...
Дик краем глаза увидел панику на лице Торина. Тот нормально успевал в технических дисциплинах, но робел в гуманитарных, в частности на лекциях у профессора Чопра, немилосердной к тугодумству.
Между прочим, Дик подозревал, что Торин в нее тайно влюблен.
— Не волнуйся, я потом объясню, — шепнул он, и Торин благодарно кивнул.
— Йонои, вы хотели дополнить ответ госпожи Кикахика?
— Нет, простите, я...
— Вы делились с господином Дубощитом какой-то интересной мыслью. Наверное, более интересной, чем сегодняшняя тема. В таком случае негоже прятать этот жемчуг от остальной аудитории.
Ну, если вам так хочется...
— Я просто считаю, что то же самое можно рассказать человеческим языком. К тому же половина присутствующих не изучала так глубоко историю Старой Земли, чтобы сравнивать Темные века Европы и времена начала колонизации. Школьная программа не касалась этих вопросов...
— Это не моя проблема и не проблема учеников, учившихся в школе по нормальной программе. Здесь Имперская Военно-Космическая Академия, а не заведение для альтернативно одаренных. Возможно, стандарты требований к абитуриентам слега снизились, но я ни на йоту не позволю снизить стандарты преподавания. Моя задача, как и каждого преподавателя этой академии — сделать из вас имперских офицеров и джентльперсон. А чтоб стать офицером и джентльперсоной, господин Дубощит, нужно прилагать усилия. Вы не имеете права требовать от кого-либо тратить на вас своё время.
«Он и так грызет науку, как проклятый!» — Дик сжал пальцы. Спорить нет смысла. Был бы, если бы он мог отвлечь огонь на себя от Торина, но профессор Чопра не позволила так легко себя отвлечь от излюбленной мишени.
— Прошу прощения, профессор, — раздался в громкоговорителе голос директора Абимбола. — Мне нужны Йонои Райан и Нерсес Алишандра.
— Как надолго? — недовольно спросила профессор.
— Боюсь, на все время лекции.
— Хорошо, — Чопра повернулась к Дику. — Впрочем, я не сомневаюсь, что вы вполне способны освоить тему самостоятельно. Я жду от вас обоих эссе хотя бы на полторы тысячи слов.

— Ричард, мальчик мой, — Ройе раскрыл объятия и прижал Дика к груди, едва тот вошел в ректорский кабинет. — Как давно я тебя не видел.
УДика оборвалось сердце.
Во-первых, Ройе его не переваривал, и это было взаимно.
Во-вторых, он прекрасно знал, что Дик терпеть не может мужских прикосновений.
Стало быть, это всё был сигнал для Шаны, ракета с фейерверком: на нас надвигается какая-то огромная жопа и вот-вот поглотит!
— Шана, дорогая, — оставив Дика, он обнял девушку. — Держись. Твоя бабушка умерла.
— Ой, — актерские способности Шаны были намного лучше, чем у Ройе. — Как это случилось?
— Ее корабль вошел в дискретную зону и не вышел, — лоб Ройе прорезали морщинки сдержанной скорби.
— Как жаль, — вырвалось у Дика. — Она лишь чуть-чуть не дожила до ста лет.
Над головой Шаны Ройе послал ему испепеляющий взгляд.
— Я так понимаю, что вам нужно провести немного времени наедине, — сказала ректор. — Значит, кадеты освобождены от занятий на сегодня. Должны ли они присутствовать в ближайшее время на каких-то погребальных церемониях?
— Это скоро выяснится, — склонил голову Ройе.
— Тогда они получал отпуск должным образом, — ректор встала. — Йонои, Нерсес... мои соболезнования.
— Где здесь можно обменяться парой слов без помехи? 
— В часовне, — Дик указал рукой. — Нужно помолиться за упокой и спасение бабушкиной души. В конце концов, она так много сделала для меня.
— Это уже чересчур. Она не была христианкой.
— Да. Но она оценила бы иронию. Это ведь под видом погребальных церемоний она планировала с Бет свои милые заговоры. Идемте.
В часовне и правда было пусто и тихо. Дик сел на лавке в правом приделе, почти у ног статуи Святого Брайана. Ройе примостился рядом.
— Говорите, что на самом деле случилось.
...Потому что старая нетопыриха была тебе противна так же, как и мне, и Шане она была достаточно далека, чтоб сообщить о ее смерти просто через инфосферу. Значит...
— Пойди погуляй, — сказал Ройе Шане.
— С чего бы? Она была моей, а не его бабушкой. Я тоже очень печалюсь.
— Тогда найди тихий уголок и порыдай немного. Нам нужно поговорить.
Шана фыркнула и отошла в противоположный придел и, как истая христианка, опустилась на колени перед статуей святого Ааррина. Ройе с подозрением глянул на нее, но ничего не сказал.
— Ну, и зачем вы здесь? — спросил Дик.
— Ли шла на «Сумахе» с экипажем из трех человек. С Тайроса до имперского домена. В секторе Великана к ним кто-то прицепился. Они не сумели ни опознать сигнатуру, ни рассмотреть конструкцию. Перед тем, как прыгнуть в межпространство, дали два ансибль-пакета. Первый пошел на Тайрос. Второй, зашифрованный, принял «Сабатон».
— Любопытно, — сказал Дик без малейшего признака любопытства. Между Тайросом и имперским доменом было восемь прыжков. Сектор Великана — последний. Там кто-то ждал, подкарауливал именно тот корабль, на котором должна была лететь Аэша Ли, и скорее всего — именно ради данных, отправленных ею на «Сабатон».
— Содержание пакетов идентично?
— Нет. Тот, что пришел на Тайрос, был кратким: «Нас атакуют, попробуем скрыться в межпространстве». Тебе же пришла шифровка на четыре терабайта.
Не пристало свистеть в храме Божием, а то бы Дик присвистнул.
— Похоронную церемонию я назначил в Картагосском посольстве на девять по орбитальному времени. Успеем пристыковаться к «Сабатону», скачать данные и вернуть тебя в Академию.
— Что это за данные?
— Я не знаю.
Дик встал.
— Удачи вам в их получении, сеу Ройе.
— Ты с ума сошел? Ричард, сейчас не время выказывать подростковый темперамент.
Закрыть глаза, склонить голову, выдохнуть.
Раскрыть глаза, поднять голову, вдохнуть.
— Сейчас не время считать меня чем-то вроде служебного коса, выполняющего команды и не задающего вопросов. Ли погибла в секторе Великана — значит, она должна была через сто тридцать часов прибыть сюда лично. Данные, которые глава синоби везла в имперский домен лично, которые она передала пакетом только перед лицом смерти — воняют смертью. С той минуты, как «Сабатон» получил пакет, у меня мишень на лбу, и я хочу знать, зачем Ли мне ее намалевала. Говорите, в чем дело, или выковыривайте эти данные из «Сабатона» сами как можете.
— Сядь, — мрачно прошептал Ройе. — Я правда не знаю, что там в том пакете. Но я догадываюсь, откуда он взялся.
Дик сел.
— Не так давно... Примерно тридцать стандартных суток назад... в локальном пространстве Дурги пираты захватили имперский курьер.
— Что он делал в пространстве Дурги?
— Вопрос интересный. Чтоб его не задала нам вавилонская власть, имперская разведка хорошенько попросила синоби управиться с теми пиратами. До Тайроса два прыжка, туда и назад. Синоби управились. Освободили корабль и всю команду, которая состояла, собственно, из хикоси и исследователей под руководством некоего Кельвина Кассино.
— Исследование физики межпространства? Секретные?
— Именно так. И я не поверю, что Ли упустила случай наложить лапки на данные об этих исследованиях.
— Материалы полевых испытаний?
— Скорее всего. Вот, я сказал всё, что знаю. Идем.
Теперь встали они оба.
— Если мы не возьмем Шану, это вызовет подозрения, — сказал Дик. Ройе вздохнул.
— Конечно. Конечно мы ее возьмем.
Дик махнул Шане рукой, и они покинули часовню.
Часовня, построенная на фундаменте какого-то шедайинского общественного здания, имела секрет, известный всем кадетам: если тихо, негромко разговаривать у самой стены в приделе Святого Брайана, то слышно будет в приделе Святого Ааррина. И наоборот. Но Ройе не учился в Академии и ничего не знал об этом акустическом фокусе.

Дик собирал рюкзак, когда зашел Тонио. У третьекурсников было как раз окно в расписании.
— Ого. И куда это ты?
— На похороны. Или вроде того.
— Мои соболезнования. Кто умер?
— Шанина бабушка.
— Не хочу выглядеть козлом, но причем тут ты?
Дик старательно запечатал церемониальное хаори в вакуумный мешок и положил в рюкзак, поместив вдоль задней стенки, чтоб не помять.
— Она как бы меня усыновила. Увнучила, — он поднял голову и грустно улыбнулся. — Честно говоря, я ненавидел старую ведьму.
— Тогда зачем едешь?
— Шутишь? Ты, что ли, не захотел бы слинять отсюда хотя б на день?
Тонио засмеялся.
— Еще бы. Когда вернешься? Что сказать парням?
— Надеюсь, скоро. Бывай.
Дик застегнул рюкзак, закинул на спину и махнул рукой. Как только он вышел, Тонио растянулся на кровати.
Он очень устал. Честно говоря, он постоянно был уставшим с первой недели после возвращения в Академию, потому что на третьем курсе начиналась подготовка к выпуску, и не было времени даже на небо глянуть. Даже окно, которое им давали для дополнительной подготовки, он использовал для сна. Потому он закрыл глаза и задремал, но очень скоро был разбужен жужжанием сантор-комма.
Вызывал отец.
— Почему у тебя сонные глаза? Ты спишь посреди учебного дня?
— У меня окно.
Глава Службы безопасности Имперского Космофлота чуть искривил губы.
— Окна в расписании даются не для того, чтоб ты спал, а для дополнительного самостоятельного обучения. Это правда, что глава синоби погибла?
— Что?
— Аэша Ли, глава синоби, якобы пропала в переходе между сектором Великана и локальным пространством имперского домена. Сегодня в полночь по времени Мэб состоятся, как они это называют, Звездные похороны.
— А причем тут я? — Тонио подавил зевок.
— При том, что твой приятель по комнате там будет, а я почему-то узнаю об этом не от тебя. Что с тобой, Тонио?
— Со мной ничего, — Тонио слегка рассердился. На себя — за то, что не додумался выяснить, что это за «Шанина бабушка», и на отца — почему тот думает, что Тонио должен шпионить для него за Диком? Однажды он уже из-за этого выставил себя дураком, и вот пожалуйста, опять.
— Ничего,  — повторил он. — Я учусь. Работаю. Практикую. У меня мало времени. Да, Дик сказал мне, что та женщина была ему чем-то вроде приемной бабушки, но я и не догадывался, что она синоби.
— А ты не додумался проявить хоть немного участия? В конце концов, он твой друг. Ты не расспросил его подробнее об отношениях с ней?
— Было не очень-то уместно. Он сказал, что ненавидел ее. После этого не хотелось лезть в душу.
Отец покачал головой.
— Ты не станешь хорошим командиром, если не воспитаешь в себе интерес — искренний, неподдельный интерес — к делам своих коллег и подчиненных.
Тонио тяжело вздохнул.
— Ну хорошо, — сказал отец, смерив его взглядом. — Спи дальше, если у тебя нет более полезных дел, — и отключился.
Но поспать дальше у Тонио не получилось: с занятий вернулись Спалах и Гайи.
Приближалось время ужина.

Звездные похороны в Доме Рива — это такие же похороны, как и любые другие, только без покойника. А поскольку в случае смерти хикоси ситуация «тело так и не нашли» — стандартна, то и традиционный церемониал давно уже отработан и даже не очень различается в Империи и Вавилоне: люди собираются в помещении — желательно просторном, желательном имеющем определенное отношение к религии, которую исповедовал покойник, но если покойный не принадлежал ни к какой вере, то достаточно, чтобы из этого помещения видно было звездное небо, — ставят или вешают там портрет умершего, украшают всё это какими-нибудь цветами, говорят речь в честь покойного и умеренно пьют. Можно и неумеренно, как карта ляжет.
Иногда бывает неудобно: человека хорошенько отпели, справили достойную тризну, а он появляется живьем. Но такие чудеса случаются редко.
Рива не могли не выпендриться. Во-первых, свою дипломатическую резиденцию они устроили на Мэб, а не на Эрин. Во-вторых, ею служил бывший флагман Левого крыла, корабль тайсё Рихарда Шнайдера «Дельта». В соответствии с имперскими требованиями после подписания мира Рива должны были демонтировать все тяжелые военные корабли. Поэтому разоруженную «Дельту» перегнали на Мэб, посадили возле купола Серенити, сняли с нее двигатели, подвели коммуникации — и вот пожалуйста, получилось посольство, мозолящее глаза имперским бюрократам.
Но кое-кто толковал пейзаж с «Дельтой» по-своему.
— Это трофей, — сказала полная дамочка девочке лет двенадцати, показывая на «Дельту». — Когда мы разбили Рива, мы заставили их разобрать и разоружить все их военные корабли. А этот поставили тут и заставили Рива сделать в нем свое посольство, чтобы не забывали, кто они и кто их победил.
Дик не удержался.
— Простите, многоуважаемая, но всё было наоборот: Рива сами решили использовать свой крейсер под посольство и напоминать нам, кто они и кого мы... собственно, присоединили, а не разбили.
Женщина и девочка смотрели на него, и ход их мыслей можно было проследить на лицах: юноша в форме кадета ИВКА, небольшого роста, левая рука покрыта татуировкой от запястья до локтя, ну конечно же...
— Еще один поганый вавилонолюб, — процедила женщина сквозь зубы и повернулась к девочке.— Твой отец погиб, защищая таких, как он, а ты не будь такой. Идем отсюда.
— Оро, — пробормотал Дик. Он привык, что его ненавидят, но на сей раз его даже не признали.
— Тебя можно оставить одного на пять минут, чтоб ты не вляпался в неприятности? — общение с имперским посадочным контролем не улучшило ни настроения, ни характера Ройе.
— Да где вы тут увидели неприятности, — возразил Дик.  — Так, просто разговор.
— Если бы нас пустили в шлюз посольства... — с невинным видом сказала Шана. Ройе молча показал ей направление на кар-станцию и зашагал туда первым. Да, парковка катера в общественном доке была данью именно его паранойе — Дик и Шана с радостью бы отправились на Мэб общественным транспортом, а в посольстве были приватные шлюзы. Но нет, Ройе настоял на том, чтоб они летели на его катере и припарковались в общественной зоне. 
— Я не обещал вам притворяться траппистом, — сказал он, шагая за Детонатором.
— За полгода я уже забыл, какой большой рот ты себе отрастил, — ответил тот. 
Они взяли свободный кар и поехали в гостиницу. Времени было много, нужно еще переодеться в траур.
Еще по дороге Дик попытался было получить данные через интерфейс, который ему вернул Килбурн на время отпуска, но Сабатон сказал, что пакет требует биометрии Дика.
— Ой, как будто ты не можешь дать ему мою биометрию, — закатил глаза юноша.
— Никак нет, мастер. Пакет ответит только вам лично.
Значит, нужно попасть на Сабатон. Но перед тем — принять участие в Звездных Похоронах.

Дик, Ройе и Шана церемонно вошли в конференц-зал «Дельты», устроенный в бывшем двигательном отсеке. Пахло сандалом, курились палочки, под стеной стояла трехмерная распечатка изображения покойницы в полный рост: фигура — стандартный женский образ в стандартной для погребального обряда позе, лицо распечатано отдельно и прикреплено... не то чтоб кое-как, но тайсё Огата, как скульптор, счел бы эту статую достойной больше плевков, чем почестей.
У ног изображения стояло много корзинок с живыми цветами — дороговатое удовольствие здесь, на космической станции. По одной корзинке стояло у ног таких же изображений других погибших членов экипажа.
Знакомые не цеплялись с приветствиями — сначала нужно было приветствовать покойницу. Дик подошел к изображению, поставил вместе с Шаной свою корзинку, зажег палочку, сложил руки перед грудью и тихо сказал:
— Вечный покой даруй погибшим, Господи, и да сияет им свет вечный, да упокоятся в мире. Аминь.
Шана, стоя рядом, так же сложила руки, но не говорила ничего. Ройе ограничился тем, что зажег палочку и склонил голову.
Гем-официант (свободный, конечно, свободный, ведь он служил на корабле!) подошел с подносом, предложил немного вина. Дик взял чашечку. С первой чашкой следовало сказать что-то в честь усопшей, и люди поблизости замолчали, ожидая, что же он скажет. Он сказал:
— Аэша Ли служила Дому Рива, не щадя ни себя, ни других. Она делала то, что считала необходимым, ни на что не оглядываясь, и принесла мир на Картаго. Мое уважение к ней безмерно.
–Я любила бабушку, — Шана даже сумела пустить слезку.
— Это была эпоха , а не просто женщина, — сказал Ройе. — Хорошо или плохо, но эта эпоха закончилась.
Вино было не виноградное, а персиковое, но хорошее. Дик начал рассматривать поминающих. Имперцев и картагосцев пришло примерно поровну (интересно, когда он перестанет мысленно отделять имперцев и картагосцев?), но и картагосцев Дик знал не так много: вот господин Закария Валент, торговый представитель Кордо, вот госпожа Касуи, атташе по делам самообороны (Картаго запрещено иметь армию, но разрешено «силы самообороны»), вот господин Гиро, поверенный в делах гемов, госпожа Сак, занимающаяся вопросами эмиграции и временного пребывания картагосцев в имперском домене... Еще надцать человек, которых он не знал лично, но гербовые накидки облегчают дело, указывая на клан: Сейта, Гамелин, Сога, Керак... Вдруг вперед выступил знакомец: высокий смуглый мужчина в военной форме со знаками департамента безопасности на воротнике. Аксель Эльба.
¬— Добрый вечер, господа кадеты, — он протянул руку для приветствия, Дик и Шана пожали, потом пришла очередь Детонатора.
— Адмирал Аксель Эльба, глава Департамента Безопасности имперского космофлота, — представил Дик. — Максим Ройе... — Дик запнулся, не зная, какую очередную должность сейчас занимает Ройе.
— Просто Максим Ройе, частное лицо, — Детонатор пожал руку отцу Тонио.
— Частное лицо, контролирующее львиную долю имущества и прибылей картагосского тайсё — не такое уж и частное, — усмехнулся господин Эльба.
— Львиная доля, если верить басне, означает «всё». Я контролирую не всё, а семьдесят два процента, ¬— возразил Ройе.
— О, это существенно меняет дело, — Эльба снова посмотрел на Дика. — Признаюсь, я ожидал увидеть здесь юного Анибале.
— Они не были близки, — сказал Дик. — Анибале не захотел прилететь.
— Понятно. Мои соболезнования, фрей.
— Благодарю, — Шана блеснула влажными ресницами.
— Если церемония частная, то я, возможно, лишний здесь, — господин Эльба огляделся. — Но мне так просто и искренне дали приглашение...
— Вы коллега, которого бабушка уважала, — сказала девушка. — Я не представляю, кто мог бы вам отказать.
 
— Приятно это слышать, — сказал адмирал.
— Так же, как и видеть вас здесь, — Детонатор слегка наклонил голову набок. — Клянусь, усопшая высоко бы оценила такой жест.
— Я польщен. Но очень печально, что подобные инциденты случаются в такой близости от имперского домена. Я чувствую себя ответственным.
— Не стоит. Обычно синоби не умирают своей смертью.
— Но это был, насколько я понимаю, не несчастный случай. И потому мы занялись расследованием.
— Понятно.
— Давайте я выскажусь еще понятнее: территория Картаго, где действуют законы и обычаи Картаго, заканчивается на этом корабле. За его пределами не допустимы никакие вендетты, частные расследования и тому подобное. Синоби не имеют полномочий в имперском домене. Тем более экологическая полиция Картаго.
— А причем здесь мы? — невинно поинтересовался Дик.
— Вы лучше меня ориентируетесь в здешней компании и можете донести мои слова до нужных ушей.
— Да вы и сами можете, — Ройе повел рукой по направлению к группе их двух женщин и одного мужчины. — Вот госпожа Сильвестри, полномочный представитель тайсё в имперском домене.
— Со всем уважением, господин Ройе, но я не стоил бы своего кислорода, если бы не знал, что фрей Сильвестри ваш человек.
— Она человек тайсё, — возразил Ройе. — Она представляет Картаго в имперском домене. Я тут просто гощу.
— Ясно. Итак, я должен поговорить с представительницей тайсё. А вам, господа кадеты, советую не тратить время. Если вы сядете на ближайший катер до Эрин, то утром успеете на первую лекцию.
— Нет, — сказала Шана. У Эльбы поднялись брови.
— Ближайший катер приземляется в порту Кумал, оттуда до Айфе девять часов субатмосферного полета. Мы не успеем на первую пару. Мы вообще не успеем на пары. Но через четыре часа отходит катер в Нью-Галвей, оттуда до Айфе лететь только два с половиной часа. На первую пару не успеваем всё равно, но попадаем на вторую.
— Браво. Я не изучал расписание так подробно.
Шана выглядела польщенной.
— О, супер, — сказал Ройе, когда он отошел. — За нами будут присматривать.
— Ну, тогда не идите со мной, — пожал плечами Дик. — Оставайтесь в отеле. Сабатон!
— Капитан, — прошелестело в ухе.
— Скажи, ты за полгода скуки влез в транспортную систему Мэб?
— У меня не было такого приказа.
— Я не спрашиваю, был ли у тебя такой приказ. Ты влез в нее или нет?
— Да, капитан.
— Тогда возьми мне быстренько билетик к Пристани Надежды примерно к полуночи. И посмотрим, что из этого выйдет.
— Почему это ты должен ехать один? — спросила Шана.
— Я еду с тобой, это не обсуждается, — сказал Ройе.
— Вы всегда, когда заряжаете мышеловку, сажаете рядом большого и гавкучего пса?
Ройе слегка перекосило от этой метафоры.
— Ты слишком ценен, чтоб использовать тебя как кусок сыра.
— Но ни вам, ни Шане Сабатон не выдаст эти данные, точка. К тому же, по дороге туда мне ничто не угрожает.
— А назад?
— Мне нужна будет поддержка. Потому я немного пошляюсь тут, а потом тихонько уберусь. А вы ждите меня в Ступице.
Ступицей называлась центральная станция монорельса.
— Ты уверен, что доберешься до Ступицы?
— О, да, — искренне сказал Дик.
— Мне это не нравится. Почему хотя бы она не может проводить тебя к докам?
— Потому что в доках ничего не случится. Там слишком просторно, есть куда убежать. Ну вот почему я должен объяснять вам элементарные вещи?
— У меня впечатление, что ты хочешь отделаться от меня так, что готов рискнуть всем делом.
Это было верное впечатление. Дик не доверял Ройе и чувствовал, что, возможно, Ли ему тоже не доверяла. Да и вообще он нуждался во времени, чтобы провести его наедине с этой загадкой, и возможно, Сабатоном, без рыжей горгульи, нависающей над головой. И даже без Шаны.
— У меня впечатление, что вы слишком настаиваете.
— У меня впечатление, что ты истосковался по наемным убийцам.
— Да, Картаго сформировала у меня покушениезависимость. Тихо, сюда идет Сильвестри.
Посол подошла к ним и поздоровалась, вежливо поклонившись, они ответили на приветствие таким же учтивым поклоном, и довольно долго никто не поднимал голову первым, наконец Дик пробормотал:
— Хорошо, невежей буду я, — и выпрямился.
— Имперцы стоят на ушах, — сказала Сильвестри без предисловий. — Наши тоже. Я выразила обеспокоенность тем, что картагосский корабль мог быть атакован в их локальном пространстве. Пурана пляшет в Совете со своим «Вот видите, я же говорил!». Все клянутся, что были где угодно, кроме пространства Великана. А ты приволок сюда школяров — что, дела вот такое говно?
— Скоро узнаем, — Ройе взглядом подозвал служителя, взял чашку вина, выпил.
–Я пошел шляться, — сказал Дик. — А вы меня прикройте.
Он «шлялся» примерно полчаса — с кем-то перемолвился словечком, с кем-то поднял чарку за упокой погибших хикоси, и, наконец, улизнул через служебный вход в шлюз, а там — к кару, на котором и поехал к Ступице.
От Серенити к Пристани Надежды монорельс шел пятнадцать минут. Еще пятнадцать шел через саму Пристань: там было семь остановок с двухминутным интервалом между ними. Дику нужна была четвертая.

Пристань Надежды находилась в здоровенном кратере и вмещала около тысячи гражданских кораблей. Безопасным считалось посадочное расстояние на километр во все стороны, и то для кораблей размера Сабатона, которые по классу проходили как яхты. Сабатон сидел на двенадцатом километре, потому Дик вскочил на хибан и был на месте через десять минут. На Эрин он летел бы дольше, но в этих туннелях, чтоб сэкономить грузчикам усилия и энергию, отключили искусственную гравитацию.
— Приветствую, капитан, — сказал Сабатон, едва Дик поднялся на борт.
— И тебе не болеть, — Дик почти сразу начал раздеваться. — Ну что там с тем пакетом?
С потолка спустился усик-сенсор, Дик подставил ему губы, дал заглянуть в глаз.
— Ну что, это я или не я?
— Капитан на полтора килограмма тяжелее, чем был.
— Это мышцы, — Дик сбросил панцу, добавил в аккуратно сложенную кучу одежды на полу, и пошел голым дальше в направлении оружейного отсека.
— Нет, мышцы составляют только сорок процентов набранного веса. Остальное — жир.
— Эту информацию я не запрашивал, — проклятая Академия, слишком хорошо там кормят, слишком много времени просиживаешь на лекциях и самостоятельных занятиях...
С потолка на голову полилась вода, приятно теплая, с запахом яблок.
— Этого я тоже не просил!
— Вы не хотите освежиться перед тем, как надевать тэппи?
— Хочу, но сначала туалет и дешифровка.
— Дешифровка займет время.
— Холера, — Дик зашел в туалет. Это было крайне необходимо, потому что защитный поддоспешник, тэппи, должен был быть цельным везде. Конечно, была модификация, раскрывавшаяся в паху, но сегодня Дику нужна была не она.
— Сколько времени?
— Минут десять. Ванну?
— Давай.
Отверстие в полу мгновенно раскрылось именно под ногами, и Дик провалился в подогретую воду с тем самым яблочным ароматом.
Сабатон любил такие шутки. Потому Дик уже привык и не вскрикнул и не попытался ухватиться за края. И когда массажер дотронулся до тела, не подпрыгнул, как подстреленный, а только сказал:
— Убери щупальца.
Сабатон убрал массажер и включил систему интенсивного мытья. Вокруг Дика забурлила вода.
— Капитан соскучился по Сабатону на Айфе?
— Да, — сознался Дик. — По сравнению с некоторыми моими однокашниками у тебя просто ангельский характер.
— Мы могли бы вживить под кожу интерфейс скрытого ношения, — невиннейшим тоном предложил корабль. — И тогда я был бы с вами всё учебное время.
— Это было бы читерством, — сказал Дик. А потом подумал, что в ближайшие сутки ему пригодился бы интерфейс, который невозможно обнаружить при поверхностном осмотре.— Сколько времени это займет?
— Около двадцати минут.
— Давай. Одновременно с тэппи, — он вылез из ванны, она в тот же миг превратилась в мелкое углубление в полу. — Как обычно.
Плотный поток ледяной воды охватил его на пять секунд, даже дыхание перехватило, а потом со всех сторон хлынул теплый воздух. Высыхая на ходу, Дик пошел в оружейную.
— Как расшифровка?
— Готова.
Перед Диком повис... какой-то набор данных. Формулы, графики, статистические таблицы, снова формулы... Он на миг застыл на месте.
— Ты уверен, что это расшифровка?
— О, да, капитан. Алгоритм был не очень сложным.
— Это что? Какое-то личное послание?
— Да.
Дик дотронулся до стены, снова дал усику мазнуть по губам и заглянуть в глаз. Стена раскрылась. Дик вошел в оружейную.
Тэппи, в отличие от более простых и дешевых видов поддоспешника, не надевается, а плетется прямо на теле. Дик задал модификацию и ступил в камеру, растопырился знаком «большой», завис меж силовых полей, подставив тело под распылитель жидкого шелка. Одновременно голову охватил обруч, затылок зазудел — началось подкожное внедрение интерфейса.
— Показывай.
В луче зависла голограмма Аэши Ли. Привидение сидело в командном кресле корабля.
— Если ты это смотришь, я мертва, — сказала старуха. — У тебя в руках данные экспериментов, проводившихся в секторе Дурги экипажем «Торнадо». Не знаю, кто и почему, но ради них кто-то готов убивать. Не верь никому. Будь собой.
Привидение рассеялось. Жидкий шелк на теле высох, настала очередь амортизирующего геля.
— И это что, всё?
— Да, — ответил Сабатон.
Очень полезные сведения, госпожа Ли! Прямо-таки бездна информации! Горячо благодарю! Дик вздохнул.
— Данные по кораблям «Вестник Рассвета» и «Торнадо».
Сабатон вывалил ворох документов, созданных корабельными санторами «Вестника Рассвета» и «Торнадо».
— Выстрой по времени создания.
— Субъективное время создания может отличаться от объективного. Корабли находились в разных секторах: «Вестник Рассвета» — Дурги, «Торнадо» — Сатори.
Интересно. Сатори — это уже был нейтральный сектор, зачем дразнить гусей и держать синдэнский корабль в общем пространстве Вавилона?
Дик бегло просмотрел записи бортовых журналов и обнаружил, что в течение шестидесяти суток оба корабля сделали более двадцати прыжков каждый. Конечно, это ж были эксперименты по физике межпространства... но не это поразило его больше всего.
«Торнадо» был кораблем дома Рива и принадлежал... клану Сога. Точнее, был ими конфискован у рейдеров во время шнайдеровской большой чистки.
Ройе не мог запомнить название корабля, одного из многих, принадлежавших Сога. Но не запомнить факт сотрудничества Сога и Синдэна? Это всё равно, что проспать Апокалипсис.
— Интересно, — проговорил Дик вслух. — Ройе не упоминал о «Торнадо».
— Возможно, потому, что этот корабль погиб, — сказал Сабатон.
— Данные!
— Это было, судя по записи, плановое уничтожение, — Сабатон снова развернул в воздухе простыню текста, формул и графиков. — Вся команда перешла на борт «Вестника Рассвета».
Дик посмотрел на часы. Ройе, наверное, уже рвет и мечет.
— Ты можешь залить это в интерфейс?
— Нет, но могу проложить несколько нейростволов вдоль позвоночника.
— Давай.
Свербеж пополз от шеи вниз.
— Запрограммируй их так, чтобы в случае моей смерти информация исчезла.
— Сделано.
— Мой преемник — Алишандра Нерсес. В случае ее смерти — Анибале Огата.
— Сделано.
— Когда я тебя оставлю — поднимай задницу, перелетай к хребту Фроэха и переходи в стелс-режим. Лети, не выходя из зоны полетного контроля. Вообще не поднимайся выше пяти метров над поверхностью. Сделай вид, будто ты экскурсионный катер или типа того.
— Напомнить вам, что такие полеты наказываются штрафом в размере...
— Да, если нас засекут. Не тебе платить, выполняй.
— Будет сделано. Вас, очевидно, интересуют эти анимированные графики, развернуть их подробно?
— Да, пожалуйста.
Волокна пластика и металла, причудливо переплетенные в два слоя, уже охватывали его руки до локтей и ноги до колен. Дик пошевелил пальцами, попытался припомнить, где заиграл перчатки, и брал ли он их с собой вообще. Да, брал, на Айфе сейчас холодно, должны быть в рюкзаке...
В анимированных графиках он понимал не больше, чем в формулах, но его внимание привлекло обозначение GJ на оси X. Учитывая, что эти показатели возрастали до пятизначного числа в течение нескольких секунд на оси Y, процесс, отображенный на графике, назывался словом «взрыв».
Если Дик не ошибался, конечно...
— Скажи мне, как, по-твоему, что описывают графики одиннадцать, одиннадцать-a, одиннадцать-b, двенадцать, тринадцать a, b и c?
— Они описывают массивное выделение энергии в течение очень сжатого времени. Перевести в килотонны?
— Да.
— От двух до восемнадцати. Детальнее?
— Не нужно.
Дик попытался вчитаться в текст и формулы. Если сосредоточиться (а когда челнок бегает у тебя между ног, очень хочется сосредоточиться на чем-то другом), то всё не такая уж и китайская грамота, даже те фрагменты, что написаны с ее использованием, то есть на нихонго. Речь шла о межпространстве и времени пребывания в нем, о физическом состоянии пилотов, о каком-то новом алгоритме синхронизации пилота и корабля... Или уже не корабля? Вот эту часть Дик не мог понять. Он плохо разбирался в программном обеспечении пилотирования, нейросетевые структуры, которые приспосабливали двигательные аппараты корабля к индивидуальным реакциям пилота и наоборот, были слишком сложными, в Академии это начинали преподавать только на третьем курсе.
— Что ты из этого всего понял? — спросил Дик.
— По-моему, речь идет об управлении беспилотным аппаратом в межпространстве, — сказал Сабатон.
— Но это невозможно.
— Как скажете, капитан.
У Дика похолодело в животе, и вовсе не оттого, что там сновал челнок-паучок.
— Извини, но в межпространстве не распространяются ни свет, ни радиоволны, ни гравитационные колебания. Поэтому дистанционное управление в нем и невозможно.
— Но здесь говорится именно о дистанционном управлении. Вот отчет, — Сабатон развернул текст. Шапка текста была закодирована. Адресатом выступал позывной Минос, подписал Дедал. Минос докладывал, что испытания Тифона в астероидном поясе Сатори прошли в целом удовлетворительно, но у одного из пилотов случилась прыжковая смерть. Что ж, бывает... но курьер «Вестник рассвета» был захвачен в пространстве Дурги, в одном прыжке от Сатори. Что-то не то, подумал Дик. Что-то тут совсем не то...
На это нужно посмотреть более компетентным взглядом, но где его взять, если Ли сказала никому не верить и... да, она не сказала сделать исключение для Шаны и Ройе...
Паучки закончили паутину на его груди и спине. Воротник жестко подпирал подбородок спереди и затылок сзади, теперь, даже если расслабить шею, голова бы не склонилась. Можно было бы вывязать и капюшон-подшлемник, но это бы демаскировало его преждевременно и окончательно. Козырями светить не следует.
Он как раз одевался, когда вызвал Ройе.
— Где ты там? Почему так долго?
— Я в Сабатоне. На хорошую ванну нужно немного времени.
— Какую еще ванну?!
— Ванну, массаж, другие процедуры, полезные для здоровья. Ждите меня в Ступице, буду примерно через полчаса, — он отключился. — Сабатон, нужно спланировать дальнейшие действия.
Когда поезд остановился, из вагона, где сидел Дик, вышли двое и перешли в другой вагон. Двое остались.
Дик рассматривал их: мужчина и женщина, выглядят как докеры. Но при них не было хибанов. Ну да, конечно, а как они попадают на работу, пробегают десятки километров по этим туннелям?
На следующей остановке вошли еще двое мужчин. Эти выглядели как хикоси. Может, и правда были хикоси, но зачем хикоси ехать в город с полным поясом инструментов?
Когда на следующей остановке зашли еще два крепких мужика, Дик уже едва сдерживал смех. Да за кого вы меня принимаете, за Железного Воина из дорамы «Звездный мост»?
Опустить голову, закрыть глаза, вдохнуть.
Поднять голову, открыть глаза, выдохнуть.
Поезд тронулся.
— Ну так как, — медленно спросил Дик. — Еще кого-то ждем, или начинаем?
Вопрос был чисто риторический: дальше до самой Ступицы поезд шел без остановок. Но нельзя же бросаться на людей вот так сразу, сначала надо продемонстрировать какие-то признаки доброй воли.
Женщина, притворявшаяся докером, выхватила станнер и выстрелила ему в грудь. Другие бросились на него со всех сторон. Ага, сейчас.
— Фаза один, — скомандовал он Сабатону, тот выключил в вагоне искусственную гравитацию и одновременно включил музыку — одну очень энергичную хаку, которую морлоки пели под барабаны. Поезд набирал скорость, поэтому все шестеро с выключением гравитации полетели против движения кувырком, ведь никто ни за что не держался. Нет, один уже держался за Дика, но тот врезал ему ногами по голеням — о да, это больно! — и освободился, кинувшись молнией в другую сторону вагона.
— Может, просто поговорим? Как добрые христиане? Нет? Ну, конечно, нет...
Они снова двинулись всей толпой, уже приспособившись к ускорению, и следующие тридцать секунд прошли очень интенсивно. В течение этого времени Дик сделал два вывода. Первый — у них приказ брать его живым и в сознании. Второй: несмотря на это, их не волнует, если он будет искалечен. С той секунды, как они поняли, что на нем защита, они не сдерживались: били изо всех сил, избегая лишь ударов в голову. Дика пока что спасала только мизерная гравитация Мэб, не дававшая противникам возможности пользоваться своим весом. Ну и то, что он в свое время много играл в гравиполо, потому и прыгал по вагону, как бешеный мяч, раздавая пинки и меняя постоянно траекторию. Его единственным оружием был хибан, которым он пользовался как щитом и палкой попеременно, и наконец несчастная машинка не выдержала и разбилась о чье-то рыло.
Они были не совсем беспомощны в почти-невесомости, их учили в ней сражаться, но не учили брать кого-то живьем, поэтому они растерялись, когда их первоначальный план не удался. Значит, не спецслужба и не полиция, у тех процедура отработана. Военные? Да, возможно: в конце концов, действуют согласованно, оглядываясь на женщину, которая ими командует. Лет сорок, короткая стрижка, бьет крепко... сержант?
— Да свяжите ж его наконец! — заверещала женщина, потеряв терпение.
Когда от хибана остались две половинки корпуса и кучка деталей, а двум «хикоси» удалось схватить Дика за руки, дела у них пошли лучше. Пояса с инструментами оказались силовыми зажимами, которыми пленника так-сяк прицепили к поручням. Тот, что получил по голеням, вернул долг с лихвой, и Дик, шипя от боли, перестал драться ногами. Их тоже прицепили к поручням, и пленник оказался распятым почти в той же позе, в которой Сабатон одевал его в тэппи. Дик расслабился и стал переводить дух, оглядывая противников. Хака закончилась.
— Еще музыки? — спросил через интерфейс Сабатон.
— Нет, пока не нужно.
— С кем ты говоришь? — спросила женщина.
— С ангелом-хранителем.
— Отдай то, что взял на корабле, — сказала она.
Да что это за идиоты, кто их таких послал? Дик даже немного расстроился: вряд ли эти люди знают что-то важное или хотя бы любопытное. Хотя, возможно, оно и к лучшему: если бы они были профи, во-первых, пришлось бы ему несладко, и тэппи бы не помог, а во-вторых, пришлось бы их поубивать.
Что ж, с военными четко ясно одно: эти люди существуют в пределах командной цепочки. Над этой теткой-сержантом стоит какой-то лейтенант или энсин, а над ним — капитан, над ним... словом, вся иерархическая пирамида. Остается только выяснить, на какой именно ступеньке эта пирамида решила упасть Дику на голову.
Один из нападавших уже перетряхивал рюкзак, другой обшаривал одежду.
— Хорошо, забирайте мои манатки. Деньги в нагрудном кармане куртки. И всю эту заваруху вы устроили ради четырех дрейков?
— Хватит дурака валять. Ты везешь данные, которые спер для синоби. И ты нам их отдашь.
— Оро. Это уже интересно. Спер для синоби? А собственно, у кого?
Ответа, к сожалению, не последовало.
— Снимайте с него всё, — женщина вынула инъектор. — Всё режьте на куски, патрон может быть спрятан где угодно, а времени мало.
— Это неприлично, — сказал Дик. — И по законам имперского домена квалифицируется как... Собственно, как?
— Сексуальное покушение третьей степени, — подсказал Сабатон.
— Сексуальное покушение третьей степени, госпожа, это не шуточки. Это девятьсот часов общественных работ!
— Закрой рот! — рявкнул мужик, которому Дик поставил фингал под глазом.
С него сорвали перчатки, куртку, свитер и тунику, безжалостно всё разрезали, и увидели тэппи.
— Докинзовы яйца, — выругался здоровяк.
— Ага, — сказал Дик. — Я знал, что мне готовят теплую встречу, и позаботился о шикарном белье. И если я уже знал, что меня схватят, то зачем бы это я таскал с собой что-то ценное? Ну как, будем и дальше играть в шпионов, или...
Женщина схватила его за волосы и ткнула ему инъектор под подбородок. Игла пробила слюнную железу, и это было адски больно, а препарат вошел в язык.
Ну, как вы со мной, так и я с вами...
— Ф-ф-фаза два, — прошептал он.
— Снимайте штаны, разрезайте швы, пояс, всё, — скомандовала женщина. — У него это должно быть при себе. Он не мог зайти на корабль просто так.
— Конечно, нет, — пробормотал Дик. Язык болел, а в голова быстро туманилась, и боль вязла в этом тумане, как лезвие в смоле. — Я не просто так зашел на корабль. Я приготовил из себя хорошенькую приманочку посмотреть, кто обломает зубы о мою мифрильную кольчугу. И знаете, что? Я разочарован по самые чресла. Вы — кучка любителей.
— Закройся! — взвизгнул здоровяк удивительно высоким голосом и наотмашь ударил Дика по щеке.
— Нет, так не пойдет. Что-то одно, или наркотики, или пытки. Вместе не работает, потому что наркотики обезболивают. Я ж говорю — любители. Сколько времени у нас на всё про всё?
— Восемь минут, — подсказал Сабатон.
— Восемь минут. Я продержусь. А вот вам придется объяснять полиции, уже ждущей на Ступице, что всё это значит. Сексуальное покушение третьей степени, госпожа... сержант? Ой, нет, нападение групповое, и дело автоматически переквалифицируется в первую степень. Ого, два стандартных года тюрьмы, как минимум. Что скажет начальство?
В ее глазах Дик увидел отблеск страха. Итак, угадал.
— Он тянет время, — сказал «хикоси».
— Да,— согласился Дик. — Кстати, мне тяжело дышать. А вам?
Противники переглянулись. Конечно, они уже почувствовали первые симптомы, но каждый думал, что это последствия драки и касаются только его.
— В этом вагоне сейчас... слишком большая концентрация азота... и маленькая — кислорода... — Дик все чаще выдыхал. — Шесть минут... до конечной. Скажите мне... кто вас послал.
— Ты сдурел, — «хикоси» кинулся к регулятору на стене. — Д-докинз, как его открыть?!
— Никак, — Дик улыбнулся. В глазах у него потемнело, и голова не свисала на грудь только потому, что ее держал воротник тэппи. — Говорите. Или поиграем... в интересную игру... «Кто живым доедет до Ступицы?»
— Ты этого не сделаешь, — где-то вдалеке проговорила женщина.
— Вы знаете... что такое... «ордалия»?— спросил Дик. — Готовы... встать со мной... перед судом Божьим?
У Сабатона был приказ ориентироваться на биометрию владельца: если уровень кислорода в крови Дика упадет до опасного, он незаметно поддаст в воздух. Конечно, кислород получат и противники, но ведь психосоматика такая психосоматика...
В глазах чуть прояснилось, и Дик увидел, как один из громил падает без сознания, оседая медленно и величественно, словно подтаявший айсберг в слоу-мо.
Один бился в двери — к счастью, очень и очень крепкие. Его подбрасывало назад, он отталкивался и снова бился. Из-за активных движений он был следующим кандидатом на выбывание.
— Шесть маленьких индейцев бежали напрямик, — сказал Сабатон. — Пятеро осталось, одному кирдык.
Женщина часто дышала и смотрела с ненавистью. На ногах она держалась только из-за низкой гравитации. Судя по ее реакции, Сабатон сказал это через динамик.
Тот, что колотил в двери, свалился.
— Пять маленьких индейцев колотили в двери. Один из них свалился — четверо теперь их.
— Это мой ангел, — доверительно прошептал Дик. — У него... отвратное чувство юмора.
— Я немного переделал стишок, — сообщил Сабатон через интерфейс. И вслух продолжил:
— Четверо индейцев плавали в каноэ. Один напился пьяным и теперь их трое.
— Фоукс! — заорал «докер». — Командор Фоукс!
— Завали хлебало! — крикнула женщина, и на этом ее критический уровень кислорода исчерпался. Она рухнула на сиденье, откинулась на спинку.
— Фаза три, — сказал Дик. Кислород хлынул в вагон с громким шипением. Поезд вошел в туннель, не убавляя скорости, хотя было уже время.
Женщина пришла в себя.
— Ты идиот! — закричала она на «докера». — Ты сраный трус!
— Отпустите меня, — сказал Дик. — Раскройте зажимы, положите мои вещи в рюкзак — и сможете в Ступице идти, куда хотите.
— Отпусти его, Петра, — сказал, вставая на колени, громила. Из носа у него текло. 
О, теперь я знаю ее имя. Приятно познакомиться.
— У нас есть минута, — женщина сцепила зубы. — И этот мелкий мерзкий предатель скажет! Где! Данные!
Последние три слова она сопровождала пощечинами, к счастью, довольно слабыми из-за перенесенного кислородного голодания.
— Нет, не скажет,  — возразил Дик. — Фаза четыре.
Поезд резко затормозил. Дик надеялся, что в соседних вагонах все пристегнулись, потому что у него самого чуть конечности не выскочили из суставов, а противники полетели кубарем и с грохотом врезались в стену по направлению движения. Силовые зажимы тоже не выдержали, и Дик приземлился на всю эту кучу сверху, что значительно смягчило падение.
Отобрав чей-то станнер, он поливал импульсами всю компанию, пока поезд не доплелся до Ступицы. Едва двери раскрылись, он вывалился наружу, хватая ртом воздух. Искусственная гравитация, от которой он уже отвык, вступила в свои права и заключила союз с гипоксией, синяками и наркотиком. Дик споткнулся о собственные ноги и покатился по платформе. Вокруг суетились люди в форме монорельсовиков и полиции, из вагонов выводили побитых и покалеченных, Сабатон что-то жужжал в ухе, над Диком толпились служащие и зеваки, но он не дал себя сдвинуть с места, пока сквозь толпу не протолкнулись Шана и Ройе.
— Извините, — сказал он, едва ворочая языком. — Каменной елды не нашлось...

Следующий час Дик провел в больнице, и это был очень нелегкий час, потому что от наркотика его перло, как на двух левиафанах, и всё время хотелось трепаться, а приходилось разговаривать с Ройе и не сболтнуть ему лишнего, и вообще не сболтнуть ничего лишнего при медицинском персонале, а ведь еще впереди была беседа в полиции. Потому что нельзя просто так выкатиться из вагона почти голым, оставив за собой шестерых побитых людей, и не поднять целый ворох вопросов.
Сабатон разомкнул на тэппи запорные волокна, чтобы медики могли делать своё дело. Поддоспешник осыпался к ногам, Дик отстранил медбрата, который сунулся было снять остатки, отговорившись тем, что не выносит мужских прикосновений, извините. Медбрат не только вышел сам, но и выпинал Ройе, слава, слава, аллилуйя. На присутствии Шаны Дик наоборот, настоял, и она очень трогательно держала его за руку и помогала медсестре обдирать с него под-поддоспешник, словно счищала шкурку с мандарина. Дик насмешил пожилую даму рассказом о том, как они с Бет впервые открыли для себя тэппи и жидкий шелк, и немного злоупотребляли этим открытием, пока не обнаружили, что на Картаго его не делают, и что стоит он до черта дорого. Рассказ вышел даже слишком фривольным, потому медсестра поспешила с анализом крови и, едва обнаружив, что Дику вкололи, ткнула ему инфузомат-антидот, чтобы прекратить наркотический треп, и засунула его под сканер.
Сканер не обнаружил ни переломов, ни повреждений внутренних органов, спасибо тэппи. Врач, рассмотрев сканы, сказала, что Дик не нуждается в пребывании в стационаре, но она рекомендовала бы провести здесь ночь в компании массажных медботов, а утром пройти еще один осмотр, чтоб уже наверняка. Дик горячо согласился с этим предложением, а Шане успел шепнуть: «Принеси мне одежду и линяем отсюда».
— Я сперла это в раздевалке интернов, — сказала она, появившись через пять минут и бросив ему на колени комок одежды. — И если ты не объяснишь мне, ради чего я так низко пала, я пришью тебя раньше, чем это сделает Ройе или тот, кто спустил на тебя этих разбойников.
— Хорошо, — Дик вздохнул. — Те, в поезде, были Синдэн-сэнси...
— Твою ж кочерыжку...
— Да, если будет время, я даже немного подепрессую по этому поводу. Они военные, они в шпионском деле не понимают ни бе, ни ме... то есть, я только что подумал: а что если от них никто ничего и не ждал? Просто заказчики хотели убедиться, что я взял на Сабатоне то, что им нужно. А сейчас смотри: они следили за теми недоделанными, значит, знают, что я в больнице, а потом пойду в полицию. А если они подключились к системе больницы, то знают, что у меня в затылке торчит интерфейс, а в шее проложен нейроствол. Поэтому валим отсюда. Посмотри, где там Ройе.
Шана выглянула из палаты и сказала: 
— Треплется с полицейским. Самое время.
Они выскользнули из палаты и пошли по коридору, притворяясь интерном и пациенткой.
Дик заблудился бы в этой большой и многолюдной больнице, если бы не Сабатон, показывавший дорогу. 
На уровне поверхности Шана вдруг схватила его за руку и затянула в одну из ниш фойе, за декоративный аквариум, где плавали пятнистые сомики.
— Послушай, это последний момент, когда мы можем передумать.
— Передумать что?
Шана прижала его за плечи к стене.
— Ты не обязан затыкать грудью каждую дыру в этой вселенной. У тебя есть другие обязанности — перед Бет, перед Майлзом, и как вы там назовете своего второго — перед ним тоже. Спрячься в посольстве до рейса, а там полетим на Айфе. Ройе здоровенный мужик, он съел собаку на политике, он сумеет в этом разобраться, а мы будем учиться, и черт с ним. Нет, не смей мне говорить, что Ли доверила эту тайну именно тебе. Ли доверила ее Сабатону, потому что с Сабатона хрен ее кто возьмет, кроме хозяина. Может, она и не рассчитывала на тебя, ей нужно было лишь надежное хранилище для этих данных...
«Не верь никому. Будь собой».
— Нет, — вздохнул он. — К сожалению.
— Ну тогда просто наплюй на нее! Ты ей ничем не обязан. Она втянула тебя в смертельные неприятности, на тебе нет живого места, и это еще были любители! Профи превратят тебя в пригоршню пепла, и что я скажу Бет? Как я посмотрю ей в глаза? Отдай эти данные Ройе, и пусть делает, что знает.
— Это звучит очень разумно,  — сказал Дик. — И я благодарен за заботу. Но есть одна вещь. Я тебе сейчас скажу, а ты имеешь право дать мне в морду...
— Что? — спросила Шана. И сразу поняла сама. — Нет. Ох, нет, ты не можешь такое про меня думать...
— Ты знала, куда я поеду и что буду делать. Ройе тоже знал.
— Дик...
— Ройе приехал за нами на Айфе. И хочет получить эти данные, аж приплясывает. И я таки был готов отдать ему эти данные... минутку или две. Потому что я таки испугался, таки растерялся, и таки меня хорошенько отлупили.
— Дик...
— Я не думаю на тебя. Девять против одного, что ты и вправду желаешь меня видеть в безопасности, потому что, в конце концов, я — твое задание...
Она тряхнула его так, что аж зубы клацнули.
— Задание? Задание?! Ах ты мудила!
Если бы я не видел, как ты плачешь на «похоронах» своей бабушки, тоскливо подумал Дик. Если бы я не знал, какая ты мастерица перевоплощений. Как бы мне хотелось искренне называть тебя...
— Твой друг, ?? сказал он, удерживая ее руки. — Хорошо. Я верю, что ты относишься ко мне как к другу. Но как синоби ты понимаешь, что я сейчас не могу доверять безоглядно никому, даже тебе, тем более Ройе. И если ты в самом деле друг... ты должна меня оставить и как-то отвлечь Ройе. Если что... Скажешь Бет, что...
— Ни черта я ей не скажу,  — отрезала Шана.  — И если ты только попробуешь сдохнуть, я откопаю тебя из любой могилы, достану из рая или ада и пинками буду гнать до Картаго впереди корабля, понял?
— Да, — улыбнулся он.
— Ну тогда чмок, — она показала пальцем на щеку и Дик поцеловал указанное место. — Удачи тебе. Как держим связь?
— Через сантор-линк, я тебя найду, — Дик попятился к выходу. — Бай!
Развернулся и побежал по ступенькам вверх, к остановке общественного транспорта.
Дик через Сабатона взял два билета на первый рейс до Эрин — тот самый челнок до Нью-Галвея, о котором говорила Шана. Немного погодя он заказал от чужого имени — и получил — разрешение на старт из безвоздушного дока возле хребта Фроэха для частной яхты «Саргон», порт приписки Ванахейм. То была очень мало загруженная пристань, поэтому даже конкретный временной коридор не дали, взлет в любое время в течение суток.
Ему крайне было необходимо время в уединении и тишине, чтобы подумать. Желательно недели две, потому что иначе даже с помощью Сабатона терабайт данных не переварить. 
«А еще лучше год, чтоб получить достаточное образование для понимания всей этой премудрости...»
Но ни года, ни двух недель, ни даже нескольких часов у него не было.
«Все как в старые поганые времена, когда ты болтался в Пещерах Диса, разве нет?»
Но благодаря этим старым поганым временам Дик знал, где в чужом городе можно пристать ненадолго, не привлекая внимания и не оставляя следов.
Кстати, в Серенити было на несколько таких мест больше, чем в Пещерах Диса. И они были открыты круглосуточно, как того требовали условия жизни на неспящей планетарной станции.
На полдороге Сабатон получил сообщение от Ройе.
— Передавай.
— Слушай, сопляк, — раздался под черепом голос Детонатора. — Полиция передает тебе пожелание чесотки и геморроя, от себя хочу добавить еще и лихорадку. Но кое-что ты должен знать. Шестеро, которые напали на тебя, — это синдэн-сэнси, которые сейчас несут службу в командории на Мэб. Звукозапись в вагоне почему-то испортилась, как и видеокамеры с противоположной дверям стороны, поэтому полиция не знает, что ты им говорил, но знает, о чем они тебя допрашивали, и офицер Айдан Сиван очень хочет с тобой пообщаться. Самое смешное, что эти идиоты считают, что у тебя была связь со мной, и указывают на меня как на виновника манипуляций с поездом, а это намного серьезнее нападения с легкими телесными повреждениями. Это такое идиотское обвинение, что не стоит и гроша, но они упрямо за него держатся. Почему ты так хотел пристать к Синдэну? Они же придурки. Полиция может объявить тебя в розыск в любой момент, и я искренне советую тебе прийти к ним добровольно. Мы с Шаной очень растроганы, что ты взял билеты, но придется их вернуть, потому что нам приказано задержаться в посольстве, и я этот приказ с радостью исполню. Офицер Сиван также говорит, что у тебя могут быть жирные неприятности в Академии. И еще тут нарезает круги господин Эльба, визжит, что он предупреждал, что никакой вендетты не допустит, и опять-таки очень хочет с тобой пообщаться. Пока что я отгавкиваюсь ото всех, мол, ты еще под действием наркотика и слегка чудишь, но этого объяснения надолго не хватит.

Дик дослушивал сообщение, уже найдя место, которое ему было нужно: небольшую уличную часовню. Сел на молитвенный коврик, склонился, упершись на кулаки, поднялся, закрыл глаза, уперев руки в бедра и расслабив тело. Раскрыл глаза. Вышел из режима. Молиться в режиме было нельзя... то есть, невозможно, в режиме он становился не совсем человеком.
Он начал с «Верую», прочитал «Ангела» и литанию к Святым Брайану и Ааррину. Рассказывать Богу про свои неприятности не было смысла, Бог и так всё видел. Сколько людей покалечилось в поезде, Дик точно не знал, но видел в больнице окровавленных и потерявших сознание. Идея вызвать огонь на себя уже не казалась такой классной. Противник оказался умнее Дика, он подсунул вместо настоящего следа болванов из Синдэна.
Синдэн... Дик сжал пальцы. Ну... можно было, наверное, ожидать такого от командории в имперском домене. Некомпетентные военные оседают в штабах, таков уж закон природы.
Но... 
Синдэн и Рива?
Да, это казалось странным — сотрудничество между Синдэном и Рива. Во время войны вражда была столь непримиримая, что и в плен друг друга не брали. Кажется, только три года прошло...
Но именно Синдэн активнее всего контактировал с Рива с начала мира — потому что через Синдэн проходил обмен военнопленными. Дик, как носитель «красной карты», несколько раз встречался с генералом Камалой Хан в рабочей обстановке, несколько раз — в неформальной, и вроде бы они понравились друг другу, но потом довольно громко поругались по поводу того, что Синдэн выступил против Статуса. Но к тому времени о Статусе еще не упоминалось, Дик активно интересовался поисками «Льва» и коммандера Сагары, пока не сообразил, что они, скорее всего, все-таки погибли — но Рива помогали в этих поисках. Итак, смертельные враги вынуждены были сотрудничать с первых дней мира, и на самом деле юноша не удивлялся, что корабли Рива и Синдэна принимали участие в одном эксперименте.
Ему что-то не давало покоя, он что-то знал, но не мог вспомнить это «что-то». Ну же...
— Сабатон...
— Да, капитан?
— Пространство Дурги и Сатори... Пошурши в инфосфере, что там случилось важного за последние три месяца.
Сабатону понадобилось меньше двух секунд.
— Восемьдесят два суточных цикла тому назад в поясе Сатори пропал корабль, барка «Ангарад», порт приписки Анзуд. На нем был Директор Бэйл с семьей, следовал к Калисто.
Дик не мог в Божьем храме высказать всё, что думает. Да, о гибели «Ангарад» пошел шум даже в имперской инфосфере: Директор Бэйл, фактически нынешний диктатор Вавилона, глава оппозиции Керету, погиб в очень подозрительных обстоятельствах. Обвиняли Рива, но это уже было как привычка: даже в том, что в носу чешется, обвиняют Рива. Да, в Доме Рива ненавидели Бэйла: это он в свое время поставил Шнайдера перед ультиматумом «Или восстание на Сунагиси будет показательно подавлено, или фракция не поддержит Шнайдера против Бин Гаала». Таким образом, и у Дика были причины люто ненавидеть Бэйла, и он таки ненавидел, а более всего потому, что Бэйл по окончании войны вышел из воды сухим: Анзуд подписал с Империей сепаратный мир. Бэйл и его фракция Дома Адевайль сыграли очень выгодную партию, уничтожив Дом Кенан руками Рива, а Рива слив Империи. А что до обугленных костей в черных развалинах Минато — ну что ж, их похоронили в песке, да и всё.
Итак, Рива имели причину хотеть головы Бэйла. Но Рива очень легко отбились от этих обвинений: ни один их корабль не находился в секторе Сатори, корабль Бэйла взорвался на выходе из дискрета — скорее всего, это был несчастный случай, накрылся кав-двигатель. Или это было взрывное устройство внутри корабля, сработавшее по таймеру. В таком случае ищите убийц где угодно. Есть доказательства причастности Рива? Нет? Поцелуйте нас в задницу.
От Рива отстали. Потому Дик, немного порадовавшись в душе, не придал значения этому делу — у него и из-за учебы голова шла кругом.
Но эти исследования в секторе Сатори в то же самое время — они всё меняли. Если допустить, что на самом деле к гибели Бэйла причастен Синдэн... Ой, матерь Божия! В секторе Сатори находился еще и «Торнадо», который принадлежал Рива... или уже не находился?
 — Сабатон, сверь время гибели «Ангарад» со временем прыжков «Торнадо» в сектор Сатори.
— Сделано. К моменту гибели «Ангарад» «Торнадо» уже пятьдесят часов как был планово уничтожен.
Не сходится, черт возьми...
То есть, наверное, и хорошо, что не сходится, у Рива до сих пор есть алиби. У Синдэна, кажется, тоже... Но оно всё равно должно быть как-то связано с гибелью «Ангарад», должно быть, Дик чуял это даже костями.
Дик скрутился в земном поклоне, положив голову на руки. Господи, дай мне разума. Командор Анита Фоукс вряд ли действует от своего имени, командория на Мэб — почти декоративное образование, реальные дела делаются в Генералитете на Эрин и в командориях периферии, в частности, на Палладе и Фениксе. На Мэб — только небольшая секция, состоящая преимущественно из техников, ремонтирующих корабли Синдэна и проводящих профилактику. Возможно, те шестеро — все бойцы здешней командории, на что-то годные.
— Сабатон, данные по командории Синдэна на Мэб.
— Расположена в Десятом секторе, — откликнулся корабль. — Штат состоит приблизительно из пятнадцати человек, семеро — технические инспекторы и инженеры, остальные — охрана. Вам интересно знать, что шестеро из восьми охранников сейчас находятся под стражей?
— Конечно, — Дик усмехнулся правильности своей догадки. — Соедини меня с офицером Айданом Сиваном...

— Слава Иисусу Христу.
— Во веки веков, аминь.
— Матушка, я согрешил. Примете ли вы мою исповедь?
— Я слушаю, сын мой.
Через частую решетку исповедальни было видно только силуэт юноши. Голос звучал устало и тихо.
— Во время одного боя я попал в неприятности, мне противостояло много врагов, и моему товарищу пришлось прибегнуть к жестким мерам, чтобы меня вызволить. Пострадали невинные. Это меня гнетет. Не лучше ли было мне потерпеть и даже погибнуть, чем допустить это?
— Сколько невинных погибло?
— Ни одного, но пострадавших было много.
— Война — дело жестокое, сын мой, и никто из нас не совершенен. Погибших не было, это уже большое счастье.
— Так же и я говорю себе, но это не помогает. Если я однажды стану командиром, однажды на моих руках будет кровь невинных, потому что я отдам приказ, который кто-то, возможно, выполнит без оглядки на жертвы.
— Такова судьба командира, сынок. Люди не твои манипуляторы, у них свободная воля и они действуют по своему усмотрению. Если они превысили свои полномочия, то их вина, не твоя.
— Это так вы оправдываетесь насчет тех шести арестованных, которых послали за моей головой? Как вы сформулировали приказ? «Отберите у него данные любой ценой»? Или «Бейте его, пока не отдаст»?
После долгого молчания из священнической части исповедальни донеслось:
— И у тебя хватило наглости не только прийти сюда, но и осквернять Таинство исповеди?
— Я искренне исповедуюсь, сударыня. Моя вина в том, что я переборщил с самозащитой, и я в этом каюсь. Нигде не сказано, что священник сам должен быть безгрешен. Это, в конце концов, невозможно. Официально. Я исповедуюсь искренне, потому что чувствую свою вину. А вы?
— Если бы твое покаяние было искренним, ты бы уже сдался полиции.
— Полиция уже направляется сюда. Скажите, вы правда думаете, что я украл данные для синоби, или просто так сказали своим людям, чтоб совесть их не очень беспокоила?
— Убирайся вон.
— Вы же так хотели меня схватить, а теперь прогоняете? Ну же. У меня есть то, что вы ищете. Только у меня. Ни у кого другого. Вам нужно? Попробуйте взять.
— Решил поднять бучу в храме Божьем?
— Данные записаны в нейроствол, нейроствол у меня в затылке, соединен с гипоталамусом. В крови появится наркотик — данные сгорят. Я потеряю сознание — данные сгорят. Я умру — данные сгорят. Будет превышен болевой порог  — данные сгорят. У меня на голове рабский шлем — данные сгорят. Но вы можете получить их, если убедите меня их отдать.
Недолгое молчание.
— Ты понятия не имеешь, во что влез.
— Именно это я и хочу исправить. Какие эксперименты проводились в секторе Сатори? Что такое Тифон? Почему Синдэн в это влез?
— Эта информация не предназначена для синоби и их приспешников. Если ты действительно верный сын Церкви и Империи, если ты не продался Рива, ты отдашь данные тем, кому они принадлежат, без объяснений, без условий, ради Божьей любви, покорно и смиренно.
— Кому я должен отдать данные? Кому они принадлежат?
— Отдай их мне, этого достаточно.
— У меня другая идея. Что если я полечу на Эрин и отдам их в собственные руки императору Брендану? Как верный сын Империи?
Долгое молчание. Кажется, госпожа командор не считает, что император Брендан будет достойным адресатом.
— Делай как знаешь, — раздалось наконец. — Ты мне противен.
... Я тоже не жду вашего одобрения, госпожа, лишь бы вы передали весточку тому, кто вас на меня натравил.
— Слава Иисусу Христу, — кто-то вошел в двери храма. — Офицер Айдан Сиван. Господин Йонои, командор Фоукс, вы тут? Нам нужно поговорить.

В кабинете командора Фоукс стоял кидо несколько устаревшей (а разве кто-то жертвует в Синдэн что-то новое?) модели «Конхобар». Дик с уважением поглядывал на панцирь, покрытый боевыми царапинами и вмятинами. Конечно, царапины по возможности полировали, а вмятины выправляли, но следы всё равно оставались. Дик тайком шепнул Сабатону проверить этот панцирь, и узнал, что он совершенно боеспособный, заряженный, хоть и не имеет вмонтированного оружия.
Командора Фоукс никто не учил, как вести себя на допросах. Она знала только одну тактику: все отрицать. Нет, не отдавала охране никаких приказов. Нет, не знает, кто такой Йонои Райан... Ну, то есть, знает, что он Ричард Суна, но не узнала его, когда он вошел. О чем говорили? Тайна исповеди. 
Офицер Сиван повернулся к Дику, тот развел руками.
— Тайна исповеди.
— Мне кажется странным, господин Йонои, что вы пришли исповедаться к человеку, который, с большой вероятностью, отдал приказ на вас напасть.
— Ну, Господь говорил: когда согрешит брат твой, иди и скажи ему между собой и им самим.
— А вы всегда поступаете как говорит Господь?
— Стараюсь.
На лице командора Фоукс отразилось отвращение. Офицер Сиван этого не пропустил.
— В чем дело, преподобная мать? У вас другое мнение об убеждениях господина Йонои?
— У меня нет желания обсуждать здесь убеждения господина Йонои. Если у вас есть повод арестовать меня — арестуйте. Если нет — будьте добры покинуть храм Господень.
— Капитан, к парадному и черному входам храма одновременно подъехали два кара. Из них выходят вооруженные люди.
Дик вскочил.
— Закрой двери!
— С чего бы? — усмехнулась госпожа Фоукс.
Двери в храме с лязгом позакрывались: Сабатон не стал ждать, пока Фоукс отдаст команду.
Дик пояснил:
— Сюда идут убийцы.
Из-за дверей, из храма, раздались выстрелы и звук падения тела. Охранник? Началась перестрелка. Фоукс выхватила из стола плазменник и флорд.
— Капитан, два охранника убиты, воспользуйтесь вентиляционным отверстием.
— Стоять! — крикнула Фоукс, наводя на Дика плазменник.
— Вы целитесь в гражданского в присутствии офицера полиции, — очень спокойно сказал Сиван.
— Они и вас убьют, — добавил Дик.
— Я поклялась отдать жизнь за правое дело, — ответила женщина.
— Вы уверены, что оно правое? — Дик шагнул в сторону. Он не рассчитывал переубедить командора, просто Сабатон сказал ее отвлечь.
— Стой! — Фоукс повернулась за плазменником, и в тот же миг ее кидо поднял руку и изо всех сил ударил ее по затылку.
Дик кувырком уклонился от выстрела и ударил женщину ногами по руке, выбивая оружие.
— Они выжигают дверь плазменными гранатами, — сказал Сабатон.
— Горис, Горис, десятый сектор, третий круг, вооруженное нападение на командорию Синдэна, прошу подкрепление! — кричал в сантор-линк Сиван.
Дик взял плазменник и поднял флорд.
В коридоре громко хлопнуло, дверь кабинета выгнулась наружу: взорвавшись, плазменная граната создала «вакуумный пузырь». Следующего выстрела дверь не выдержит, это было понятно.
— Лезьте в кидо! — крикнул Дик Сивану.
— А вы?
Дик выстрелил из плазменника в пол широким рассеиванием, прожигая дыру.
Панцирь гостеприимно раскрылся перед полицейским.
— Я не умею пользоваться этой штукой!
— Лезьте, холера! — заорал Дик, положил плазменник на стол, схватил Фоукс за воротник и прыгнул в дыру, таща женщину за собой. Услышал, как закрылся панцирь. Больше ничего не услышал: заложило уши. Дыхание выбило, лицо и руки обожгло. Он зажимал флорд в зубах всю дорогу, пока тащил Фоукс по низкому техническому коридору, и не знал, кричал или нет. Воняло горелой плотью, но он не знал — от него или от нее. Признаков жизни она не подавала, была как мешок с опилками, и когда Дик уперся спиной в тупик и отпустил ее, она обмякла.
— Сабатон, — шепнул Дик.
— Двое убиты, двое сбежали, — доложил Сабатон. — Я вывожу офицера Сивана из здания и возвращаюсь за вами.
— Хорошо.
— Интенсивность болевых ощущений превысила указанный порог, но я взял на себя смелость не уничтожать данные в нейростволе.
— Молодец.
— Господин Сиван интересуется, жива ли командор Фоукс?
Дик нащупал шею женщины, влип пальцами в сукровицу и обожженную кожу. Если бы он был не в режиме, его бы вывернуло и еще долго колотило от волны детских воспоминаний, но он был в режиме, поэтому терпеливо нащупывал пульс, пока окончательно не убедился, что его нет.
За правое дело или нет — но командор Фоукс умерла.

— Итак, это твой дружбан, который управлял кидо, управлялся и в поезде?
— Какой еще дружбан? — удивился Дик. — Это же вы надели кидо, взяли плазменник и положили двоих из четырех убийц. Куча народу вас видела.
— Парень, не играй со мной!
Дик начал намазываться противоожоговым гелем лицо и воспользовался этой паузой, чтоб сформулировать ответ.
— Я не играю. Я просто умею быть благодарным.
— Или практичным?
— Иногда это одно и то же.
Офицер Сиван выругался. Честно говоря, он ругался без устали, всё время с того момента, как Сабатон вывел его, закованного в панцирь, на убийц, и начал свою войну. Дик не осуждал его, потому что стресс есть стресс. Идти на врага в кидо по собственной воле, подвергаясь риску быть зажаренным, словно рак в скорлупе — это одно. Играть роль пассажира в кидо, которым управляет искин — совсем другое.
Жизнь на станции Серенити была на самом деле спокойной; такой спокойной, что полиция не носила летального оружия, пользуясь в крайних случаях дубинками и станнерами. Население станции не учиняло ничего более серьезного, чем пьяная драка, уже более восьми лет, и проникновение таинственного хакера в транспортную систему, приведшее до многочисленных травм пассажиров, было самым серьезным преступлением за всю практику офицера Сивана, пока сегодня его едва не сожгли живьем в командории Синдэна.
— Послушайте, — сказал Дик. — Я оказался совершенным дураком. Думал, что человек, охотящийся за данными в моей голове, хочет их получить. А он лишь хотел, чтоб их не получил никто. Первая попытка там, в вагоне, имела целью убедиться, действительно ли данные у меня. Только это им было нужно, и оставалось меня убить.
— Что за данные? — спросил Сиван.
— Не знаю.
Сиван хлопнул ладонью по столу.
— У меня пять трупов на руках, парень. Мне нужно нечто большее, чем «не знаю».
— Материалы астрофизических исследований. Не спрашивайте подробнее, это ворох неупорядоченных данных, в котором торчит игла. Я уже дважды наткнулся на нее, но до сих пор не нашел.
— Что тебе сказала Фоукс?
— Почти ничего, но из этого ничего ясно, что Синдэн в этом дерьме по самые уши.
— Как ты получил эти данные?
— Ансибль-пакетом.
— И какого черта ты его принял?
— Потому что я такой дурак — когда получаю отравленное яблочко, не могу передать его другому.
— Значит, на самом деле ты прибыл сюда для этого. Не на похороны старухи.
Дик развел обожженными руками. Не так уж и страшно обожженными, только пузыри пошли, да и всё, заживет без следа. Командору Фоукс досталось больше. Дика передернуло. Выходить из режима, наверное, пока не стоит.
— Почему ты сразу не обратился в полицию?
— Потому что не было времени! Едва я вылез из корабля, на меня набросились эти идиоты. А из больницы я сбежал, потому что... честно говоря, вы б хотели, чтоб те четверо заглянули в больницу? Слушайте, я думаю, что, узнав про смерть командора, эти шестеро расколются. Особенно тот, кто первый испугался и назвал ее имя... 
— Не учи отца трахаться, — отбрил Сиван. Задумался и добавил:
— Мне не нравится, что сказала госпожа командор. Про правое дело.
— Мне тоже.
Офицер Сиван немного помолчал.
— Ты мог запрыгнуть в кидо сам.
Дик пожал плечами. Сиван кивнул:
— Да, мог.
— Задержите меня, — вдруг сказал Дик.
— Что?
— Задержите. Вы подозреваете меня в диверсии на транспорте, это очень серьезная статья.
— У меня никаких оснований подозревать тебя, ты жертва, — оскалился Сиван.
— Я могу сделать признание.
— Да неужели?
— Систему по моей просьбе сломала Алишандра Нерсес. Задержите нас обоих.
— Почему ты не хочешь поехать в посольство? И убраться побыстрее в Академию на Айфе?
— Потому что человек, который на меня охотится, достанет меня и там.
— Ты знаешь, кто это?
— Я не могу разбрасываться обвинениями, пока у меня нет доказательств.
— Доказательства — это мое дело. Из нас двоих именно я полицейский, если ты не забыл. Говори.
Дик назвал имя. Увидел на лице Сивана ту самую гримасу недоверия, которую и ожидал.
— Они учились в ИВКА вместе с командором Фоукс, — сказал Дик.
— Пять тысяч людей учились в ИВКА  вместе с командором Фоукс. Каждая большая шишка в Имперском домене училась в ИВКА. Это ничего не значит.
— Да, но эти двое точно дружили. Загляните в реестры. Это общедоступные данные, я их получил за считанные минуты.... — Дик закрыл глаза и покрутил головой. — Сегодня ты обнимаешься с человеком, завтра просишь его сделать для тебя грязное дело, послезавтра посылаешь к нему убийц. Это паскудно даже по стандартам Картаго.
Сиван почесал нос. Он понимал: если Дик прав, все ресурсы очень мощной спецслужбы могут — и будут — использованы для того, чтоб навсегда закрыть рот трем вавилонянам и одному полицейскому.
— Он действует очень решительно. Я так понимаю, что у него мало времени. И ставки каждый час повышаются.
— Пари, что самое позднее через несколько часов на вас надавят сверху, чтобы вы передали меня во флотскую СБ?
Сиван прищурился, глядя на Дика.
— Я не так богат, чтоб заключать пари.
— Я тоже.
— А говорят, что ты очень состоятелен.
— Нет, у меня средний достаток. По стандартам имперского домена — даже очень средний.
— У тебя есть собственный корабль. Не каждый владеет собственным кораблем.
— Не каждый заплатит ту цену, которую заплатил я. К тому же, это Рива. Для Рива не иметь корабля — это как для рома на Старой Земле не иметь коня. Или для американца — не иметь махины...
— Махины? — удивился Сиван.
— Машины, — подсказал Сабатон.
— Машины, — поправился Дик.
— Слушай, мне кажется, что ты сейчас упадешь. Идем, — Сиван взял Дика за плечо. — Уговорил: я задерживаю тебя на двадцать четыре часа по подозрению в диверсии.

В полицейском участке Серенити задержанных угощали едой из полицейского кафетерия. Дику принесли хлебную коробку с тяханом, кружку крем-супа и кружку колады. Всё было вкусным, хотя Дик и не привык есть тяхан ложкой. Кружки и ложка тоже были из прессованого белка, и Дик, подумав, съел и их. Его тело в ближайшее время нуждалось во всех возможных резервах.
— Капитан, — проявился Сабатон.
— Да.
— Вы назвали меня другом и товарищем. Несколько раз. Это было искренне или для людей?
— Ты мониторишь мой пульс, состав крови и прочее. Ты мне скажи.
— Когда вы врете в режиме, ваши параметры не меняются.
— Тогда почему ты спрашиваешь меня сейчас? Когда я в режиме?
— Потому что мне может не выпасть шанс спросить вас, когда вы будете не в режиме. В течение ближайших суток вам лучше не выходить из режима.
— А больше суток я могу и не продержаться?
— Именно так.
— Ну, благодарю за честность.
— Значит, считаете ли вы меня в самом деле товарищем?
Дик немного подумал.
— Да. Наверное, да. Хотя я, кажется, тогда сам довольно хреновый товарищ...
— Это неважно. А считать меня товарищем неуместно. Я вещь. Искин минус второго уровня.
— У меня длинная история с персонами, которые считают себя вещами.
— Да, я знаю. Но я и правда вещь. Это безусловно.
— Давай обсудим это в следующий раз. Я хочу спать. Разбуди меня через четыре часа. Если найдешь что-то важное — в любой момент.
— Слушаюсь, капитан.

Дик растянулся на лежанке. С тех пор, как он в последний раз спал, прошло тридцать три часа. С тех пор, как получил люлей в вагоне — одиннадцать часов. С тех пор, как его, обожженного, выволок из командории Сабатон — два с половиной часа. Достаточно времени, чтоб адреналин выдохся, но настоящее заживление еще не началось.
Неудивительно, что ему приснилось, будто он лежит на берегу моря, и Бет с Майлзом обкладывают его со всех сторон теплой галькой. Иногда Бет брала слишком тяжелые камни, причинявшие немного боли, но она не хотела ничего плохого, и это была игра, Бет с Майлзом смеялись, и он смеялся. Они обложили его камнями всего, по самую шею, и тело начало затекать, но он ничего не говорил, потому что ему казалось, что он может освободиться в любой момент. Но едва они пошли к морю насобирать новых цветных камешков, Дик попытался подняться — и не смог.
Он стал звать Бет и Майлза, но они не слышали. Он ясно видел обоих — два четких силуэта на фоне моря, такого сияющего, что даже их золотистые волосы казались темным нимбом в том сиянии. Бет одной рукой искала камешки, а другой придерживала большой живот. Майлз бегал кругами вокруг нее, а за ними вставала огромная волна, губительный вал двигался на них, и Дик кричал им, а они не слышали; он дергался изо всех сил, но не мог выбраться из-под груды наваленных камней.
Проснулся, задыхаясь.
— Вот зачем? — вопросил в потолок.
— Вы мне, капитан? — отозвался Сабатон.
— Нет, Ему. Разве нельзя показать хоть раз просто хороший сон, без кошмаров?
— Думаю, сверхсущности тут не при чем. Ваше подсознание реагирует на повреждения вашего тела. Вы спали три часа одиннадцать минут. Разбудить вас через сорок девять минут, или назначите больший срок?
— В анализе данных есть какой-то прогресс?
— Недостаточный, чтоб я решил вас побеспокоить.
— Все равно говори.
— При экспериментах в поясе Сатори погиб не только пилот. Погиб целый корабль, барка «Ангарад», порт приписки Анзуд. На нем путешествовал Директор Бейл с семьей. Об этом не упоминается в записях с «Вестника рассвета», описана только сигнатура погибшего корабля, но я сверился с общим реестром — и это наверняка «Ангарад».
Дик проглотил слюну. Сабатон не разбудил его из-за этой новости, потому что не очень разбирался в политике и не понимал, какого шороху наведет в Вавилоне известие о том, что «архитектор мира» Директор Бейл погиб два месяца назад в секторе Сатори совсем не просто так.
Да, у команды «Вестника рассвета» было отличное алиби — корабль находился в секторе Дурги и вообще не нес никакого вооружения. Но Дик знал, что в межпространстве пилоты могут убивать друг друга. Он сам участвовал в ментальных поединках, и хотя смертельный удар так и не нанес, но искренне этого желал. Правда, убив пилота, ты не уничтожаешь корабль, но на вопрос «можно ли убить кого-то, находясь от него в надцати парсеках», ответ положительный: если два корабля заходят в одну дискретную зону и пилоты убивают друг друга, оба корабля может выбросить из межпространства аккурат в те секторы, откуда они вошли. Может выбросить еще в ниссэн, если навигатор вовремя не сбавит скорость, но примем, что этого не случилось, как факт... Итак, выброшенный из межпространства никем не управляемый корабль может налететь на астероид или... Нет, черт побери, такая дрянь может случиться в Пыльном Мешке или подобном месте, но никак не в секторе Сатори. Астероидный пояс там локализуется довольно четко, и он довольно плотный; чтоб врезаться в него, нужно целиться специально.
Но там что-то взрывалось, и таки крепко взрывалось. «Ангарад» могла влететь под обломки... или даже под самый взрыв. Хотя какого черта «Вестник Рассвета» не поставил бакен с предупреждением всем кораблям, что проходят через Сатори, что тут проводят какие-то опасные исследования? Словом, стало немного более понятно, почему кто-то так хочет замести всё дело под ковер. Если пройдет слух, что исследовательский корабль Синдэна — даже случайно! — уничтожил барку одного из членов Вавилонского Директората... поправка — наиболее ненавистного дому Рива члена Вавилонского Директората... Дик невесело засмеялся.
— Что вызвало такую реакцию, капитан? Разве мое сообщение содержит юмористические моменты?
— Я представил себе звезду примерно как Тубан или Альциона... Целиком из говна. И как она налетает на турбину орбитального радиуса, которая крутится примерно... со скоростью тысячу оборотов в секунду...
— Это очень бессмысленное представление. Конструкцию такого размера невозможно и в целом бессмысленно строить, а время, нужное для накопления человеческих экскрементов в соответствующем объеме...
— У тебя просто плохо с метафорами.
— О, я понимаю метафоры. И если речь идет о построении чисто умозрительной конструкции... то всё равно нужно выяснить, под каким углом и в какой секции воображаемого круга случилось столкновения, чтоб описать последствия...
— Они будут крайне отвратными.
— Отвратнее самой возможности существования звезды целиком из экскрементов?
Дик усмехнулся.
— Ты классный.
...Исповедуясь у командора Фоукс, он рассматривал возможность вывести себя и других из-под удара, просто скинув данные в университетскую сеть Имперского домена. Пусть ученые братья лорда Августина разбираются, что к чему.
Но теперь этот путь был закрыт. Разве что дела повернутся так погано, что межзвездный дипломатический скандал со всеми вытекающими будет казаться лучшим вариантом.

Он снова задремал, на сей раз без сновидений, проснулся по сигналу Сабатона и с пробуждением к нему пришла еще одна мысль: именно так погиб корабль Аэши Ли: вошел в межпространство и не вышел.
Он сел, скривился от боли, встал и начал разминать мышцы. На середине ката Сабатон сообщил:
— Пришел запрос на передачу вашего дела и собственно вас в юрисдикцию СБ Космофлота.
— Сейчас будет весело, — Дик не прервал упражнение. — Дай мне Ройе.
— Наконец! — отозвался за ухом Ройе после двух сигналов. — Итак, ты услышал глас разума и сидишь в полиции. По всем каналам крутят видео пожара в командории. Новости тебя обожают. Однокашники забили все каналы связи, все волнуются за тебя. С твоей стороны будет очень неразумно покидать участок.
— Я знаю, но меня могут заставить.
— Кто? — быстро спросил Ройе.
— Меня требует СБ Космофлота.
— Сопротивляйся как можешь, притворись больным, если нужно — устрой какое-нибудь преступление, но дождись меня. Я еду.
— Клянусь, сэр, что я никогда отсюда не денусь, — пообещал Дик.
Через несколько минут за ним пришли.
В сопровождении долговязого сержанта он вернулся в тот же кабинет для допросов, где его уже ожидали Сиван, начальница Сивана капитан Зора, в присутствии которой проходил первый допрос, и какая-то пожилая женщина в строгом, даже пафосном костюме.
— Добрый день, господин Йонои, — сказала она. — Я майор Кесада из Главного управления борьбы с терроризмом СБ Космофлота. Будьте добры поставить здесь вашу подпись и приложить руку.
— Добрый день, мистрис Кесада, — ответил Дик. — Почему это я должен что-то подписывать?
— Потому что мы передаем ваше дело в ведение управления СБ Космофлота.
— Та-та-та, — сказал Сиван. — Никто никуда никого не передает. Это мой задержанный, суд назначен сегодня на четыре, и пока не будет оглашено решение суда, парень никуда отсюда не пойдет. Вам нужно его допросить? Допрашивайте тут, на месте, тут есть всё, что нужно.
— Офицер Сиван, вы, кажется, не отдаете себе отчета в серьезности ситуации, — сказала капитан Зора.
— Кто, я? Мне сегодня едва не поджарили жопу. Если для тебя это несерьезно, то что тогда серьезно? Говорю вам, Йонои отсюда пойдет только в суд, а из суда — туда, куда скажет судья. Под стражу — значит, под стражу, на волю — значит, на волю. — Сиван повернулся к Кесаде. — Вам нужного его допросить? Тут Родос, тут и допрашивайте.
— Ты с ума сошел? Ты понимаешь, какую смолу нам за шиворот нальют? — Зора скрестила руки на груди.
— У меня на руках пять трупов! — рявкнул Сиван. — По городу шатаются два ублюдка с плазменным гранатометом! И я должен их найти, пока трупов не стало больше! А вы забираете у меня ключевого свидетеля?
— Лейтенант Сиван, эти ублюдки называются террористами, и заниматься ими должен наш департамент, — гнула своё Кесада. — Это вы удерживаете ключевого свидетеля!
— Я? Удерживаю? Вот он сидит! Перед вашими глазами! Хотите допросить — допрашивайте, кто вам мешает?
— Ты мешаешь, — капитан Зора взяла Сивана за локоть и потащила к дверям. Тот пошел, но уже в самих дверях развернулся.
— Я буду наблюдать! И если вы позволите себе хоть одно лишнее движение... — он прицелился пальцем в Кесаду.
— Ну хорошо, — госпожа Кесада села за стол напротив Дика. — Скажите, юноша, где сейчас находится ваш корабль «Сабатон»?
Дик сделал резкое движение шеей, связки хрустнули и пришли в более комфортную позицию.
Развалившись на стуле, Дик закинул руки за голову и сообщил госпоже Кесаде:
— Без своего адвоката я и слова не скажу.
— Вы что, издеваетесь надо мной? — возмутилась она.
— Нет, — горячо возразил Дик. — Хотя-а... Да, все-таки да. Вы только что дважды в течение одной минуты попытались изнасиловать закон. К тому же брутально, без предварительных ласк, лубрикантов или хотя бы чашечки сакэ. В вашем возрасте это позор, майор. Совесть совестью, кому Бог дал, кому нет, но ведь профессиональные навыки нужно иметь. Не то что б я такого раньше не видел, но, Бога ради, это Имперский домен! Где стиль? Где класс?
О Сабатоне Дик не упомянул, потому что эту чиновницу наверняка разыграли втемную: если не удастся вытянуть парня из участка, пусть хотя бы скажет, где его корабль.
На лице майора Кесады были написаны возмущение, гнев и обещание расплаты — но маленькими буковками, мгновенным углублением мимических морщинок. Талантливой госпожа Кесада не была, но как чиновник лицом владела. Хотя Дику уже надоело сталкиваться с пешками, он хотел наконец увидеть шахматиста.
— Кажется, юноша, вы не так хорошо разбираетесь в законах, как притворяетесь, — неторопливо проговорила она. — Вам угрожает от двух до шести лет тюрьмы за транспортную диверсию и проникновение в систему управления с конфискацией орудия преступления — вашего корабля. Вы можете поспособствовать улучшению вашей судьбы, если добровольно сдадите свой корабль и подробно расскажете, что сподвигло вас совершить преступление. Конечно, есть смягчающие обстоятельства — например, самозащита. Но нам следует знать все подробности дела, иначе мы ничего не сможем для вас сделать.
Дик нагло зевнул на весь рот, едва прикрывшись кулаком
— Майор, мне было пятнадцать, когда меня осудили на смертную казнь. А перед казнью повесили голышом за руки в глайдер-порту и восемь минут пороли на глазах тысяч людей, так что кровь во все стороны брызгами летела. Хотите меня чем-то напугать — лучше учите домашнее задание и не позорьте свое государственное учреждение. А еще лучше — вернитесь к тому, кто вас послал, и скажите ему, чтоб прислал кого-то покомпетентнее. Или пострашнее, если он хочет прибегнуть к запугиваниям. А я, наверное, еще немного посплю.
И он снова закинул руки за голову и прикрыл глаза.
Слышал, как майор Кесада вышла в коридор, как набирает индекс сантор-линка.
— Адресат — глава центрального полицейского управления, — сказал Сабатон. — Прослушать разговор?
— Да, — ответил Дик.
— Ничего не вышло, — сказала майор. — Сиван говорит, что до суда Йонои останется в участке, Йонои ведет себя нагло. Сиван полностью на его стороне. Ждем адвоката. И я от души вам советую как можно лучше подготовить к суду требования и весь пакет документов, потому что очень не люблю, когда меня стыдят наглые сопляки.
— Хорошо, — отозвался знакомый голос. — Оставайтесь там, ждите адвоката. Им скорее всего будет Ройе. Осторожнее, это опытный волк. Документы будут.
Дик усмехнулся.
Значит, после того, как Сабатон поуправлял мобильным панцирем и положил двух киллеров, противник допер, что в игре есть еще один игрок, и уничтожать Дика, Шану и Ройе, пока есть  Сабатон, не имеет смысла. Да, Сабатон по имперским законам — вещь, свидетельствовать в суде он не может, но ему и не нужно, достаточно просто скинуть в сеть всё, что он получил. Бум! Звезда из говна и орбитального размаха турбина.
Но тактика брутального насилия себя не оправдала, и к тому же дело получило огласку. Значит, тактику решили поменять. Запихать Дика в тюрьму СБ — и даже не в тюрьму, а в какой-нибудь изолятор на базе подготовки или на корабле. Уничтожить данные в его нейростволе. Уничтожить Сабатон. И далее всё, что скажут Дик, Шана или Ройе, превращается в больные фантазии двух вавилонян, да еще и из Дома Рива, и одного предателя-запроданца. Убийцы, шляющиеся по городу? Убийц найдут. И бьюсь об заклад на что угодно, они будут отчаянно сопротивляться захвату, и погибнут при сопротивлении.
Нет. Что-то не так. Выводы неверные, потому что не хватает общей картины.
«Нужно было инсталлировать полноценный интерфейс, сейчас ты слишком связан необходимостью разговаривать с Сабатоном вслух».
«И окончательно превратиться в Моро?»
«Идиот. Не интерфейс делал из Моро Моро».
Дверь открылась, вошел Сиван. Дик узнал его шаги.
— Ты что, правда спишь? — Сиван отодвинул стул, сел. — Значит, так. Эксперты разобрали на молекулы двух убийц из командории. Знаешь, кто они?
Дик не давал Сабатону приказ вламываться в полицейскую сеть. Но ответить на этот вопрос попытался и без того:
— Никто, — он открыл глаза. — О них нет данных ни в списках станционеров, ни в списках пассажиров, ни транзитных, никаких. ДНК не индексируется. Оружие не прослеживается. Угадал?
— Ну-у-у.... угадал, но не угадал. Да, в списках пассажиров их нет. ДНК индексируется, но это до задницы, потому что они генетические близнецы. Боевые морлоки класса «Кухулин». Оружие не прослеживается до точки последней продажи, но сделано на Картаго, с клеймом дома Сога. Говняно выглядит, а?
Дик был вынужден признать, что слово «говняно» — это еще очень мягкая формулировка. Во рту посолонело.
— А самое мерзкое то, — продолжал Сиван, — что я знаю только один способ притаранить в Серенити человеческое существо без регистрации, индексации и прочего такого. Догадываешься?
— Дипломатический транспорт, — Дик проглотил соленую слюну. — Шлюзы посольства на «Дельте».
— Можешь это пояснить?
— В посольстве «крот». Предатель.
— Парень, тебе будет трудно убедить общество, что в посольстве только один предатель. Едва эта фифа из СБ получит данные экспертизы — а она их вот-вот получит — судебное постановление о выдаче тебя под стражу и в руки СБ, считай, в ее кармане. Какие идеи?
Дик заколебался перед тем, как ответить, но решил, что предупредить Сивана будет честно, и лучше уже выглядеть мальчиком, который кричал «Волки!», чем быть подлецом, который не предостерег союзника перед губительной волной.
— Только одна. Я до сих пор думал, что закопать под ковер пять трупов в таком месте, как Серенити, будет очень сложно. Просто невозможно. Но я ошибался. Пять трупов легко закопать под ковер из пятисот тысяч трупов.
Сиван до боли стиснул зубы. Население Серенити состояло из пятисот с лишним тысяч.

Талита Куми делала задание по логистике, когда пришел вызов по внутреннему сантор-линку Академии. Талита включила связь. Изображение не появилось, но был голос, неуверенный юношеский баритон:
— Семьдесят девять. Рогатый колдун поднимает костяной нож.
Талита хотела спросить «Кто ты?», но ей перехватило дыхание.
— Сорок четыре, — продолжал голос. — Из морской пены и звезд рождается зверь. Тридцать. Небесная танцовщица на фоне мраморного леса. Девяносто пять. Алхимику не измерить силы северного ветра.
При первых словах Талите захотелось орать и бежать подальше от этого сантора, из этой комнаты, прочь с острова. При следующих этот первоначальный позыв угасал, вытесненный искусственным покоем. При последних покорность и готовность достигли точки абсолюта. Она была готова и ждала приказа.
— Встречай меня возле оружейной, — спешно сказал парень. После чего почти простонал: — Боже, что я делаю! — и выключил связь.

Сержанта Радуту и других нападавших держали не в участке, а в следственном изоляторе. На то, чтобы привести ее в участок, придерживаясь всех формальностей, ушло сорок минут — значит, еще сорок оставалось на допрос.
Глядя на Ройе, никто б сейчас не сказал, что этого человека прозвали Детонатором. Ему больше было бы к лицу сравнение с сантором, или с каким-то высокоточным прибором, не имеющем нервов и не знающем ошибок.
— Стелла Радута — ваша сестра?
— Да, — ответила женщина.
— Вы встречались по меньшей мере дважды с того дня, как она перешла на «Вестник Рассвета». Что она рассказывала вам о проекте «Тифон»?
— Ничего. Она знала, что такое военная тайна.
— Вы врете, — спокойно сказал Ройе. — И считаете, что ваше вранье как-то послужит Империи и Богу. Оно послужит лишь массовому убийству ваших соотечественников и одноверцев.
— Чтоб я поверила вавилонянину, — сержант ухмыльнулась. — Отлижи мне пизду.
Она думает, что выглядит вызывающе и геройски, — Дик закатил глаза.
— Что такое, парень? — оскалилась Радута. — Я тебе не нравлюсь? Может, ты мне вылижешь пизду?
— Не вижу, как это повлияет на проблемы с доверием, — невозмутимо ответил Ройе. — Ведь я останусь мерзким вавилонянином, а Ран — не менее мерзким предателем. Доверия достойны только добрые христиане, а особенно те, которые подставляют вас, своих братьев и сестер, под топор.
— Ты меня на это не купишь. Я знала, на что шла.
— Да неужели? А ваша сестра? А командор Фоукс? Когда старый приятель по Академии попросил ее забрать данные у Йонои, она знала, что это закончится визитом убийц? А что в конце концов это закончится ударом по Серенити?
— Да кто вам сказал такую дурость! Никакому городу и никакой планете ничего угрожать не может!
— Потому что «Тифон» можно навести только на другого пилота? — спросил Дик.
Радута дернулась на стуле так, что он сразу понял: попал.
— Это так погибла «Ангарад»? — подхватил Ройе. — Пилот наводит что-то на другого пилота в межпространстве и уничтожает корабль?
— Нихера я вам не скажу, — скривилась Радута. — И не спрашивайте.
— Нам не очень и нужны ваши слова, госпожа. Телесные реакции, взгляды, глаза — не сомневайтесь, вы очень красноречивы. Наш аналитик получает от вас достаточно информации, чтобы вести поиск по ключевым словам среди массива данных, который попал нам в руки. Вот видите, мы говорим об этом открыто: у Рива есть данные о проекте «Тифон», и Рива получили их не для того, чтобы украсть, а чтобы предотвратить то, что случилось, например, с «Ангарад». Вы дура, сестра Петра. Вы не думаете даже на два шага вперед. СБ Космофлота и Синдэн получают возможность уничтожать любого из врагов Бога и Империи, даже не приближаясь к ним. Оставаясь безнаказанными и непричастными. Шикарный план, только такие вещи, как «Тифон», никогда не задерживаются в руках фанатиков. Прагматики быстренько их прибирают. Вместе с изобретателями. Забирайте ее, офицер Сиван, она больше не нужна.
Сиван зашел в кабинет в сопровождении двух констеблей, отстегнул наручники Петры от стола, кивнул констеблям на дверь, повернулся к Дику и Ройе.
— И что теперь?
— Теперь суд, — сказал Дик. — А в суде господин Ройе король!
— Боюсь, это не имеет уже никакого значения.
Это не имело никакого значения. Потому что на полпути к суду Сабатон сказал:
— Капитан, с вами хотят связаться Торин Дубощит и Анибале Огата. Вы можете кому-нибудь ответить?
— Нет, — шепнул Дик, со всех сторон окруженный полицейскими.
— Тогда я попрошу оставить сообщения.
— Да.
Первым пришло сообщение Анибале.
— Дик! Где тебя дьяволы носят? Талита вконец сдурела, убила сторожа в оружейной, взяла в заложники Тонио Эльбу и удрала. Тут такое творится! Возвращайся скорее. Нас загнали в дормы и не дают выйти, везде шныряет СБ Космофлоту, нам...
— Тут связь обрывается, — пояснил Сабатон, и проиграл сообщение от Торина:
— Дик, всё плохо. Талита под чьим-то контролем, она захватила Тонио. Не возвращайтесь. Это какая-то провокация. Бывайте.
Поскольку Торин был лаконичнее, его сообщение записалось полностью, не обрезалось внезапным обрывом связи. Дику стало тошно.
— Что такое? — спросил Ройе.
Не имея возможности пояснить всё при конвое, Дик просто сказал:
— Нам трындец.
И потер себя пальцем за ухом.
Майор Кесада начала свое заявление со слов:
— Господин судья, господа служащие, случилось непредвиденное. Около часа назад кадет с Картаго Талита Куми взяла в заложники Антонио Эльбу и улетела с острова Айфе на орбитальном катере. Никто не осмелился остановить ее, потому что на борту был заложник. Несколько минут назад сигнатура катера была потеряна. Учитывая эти обстоятельства, а также то, что напавшие на командорию Синдэна оказались фенотипически ремодифицированными боевыми морлоками, вооруженными военным снаряжением производства Сога, я требую немедленной передачи Йонои Райана в юрисдикцию Службы Безопасности Космофлота, а также взятия под стражу его сообщников Максима Ройе и Алишандры Нерсес.
— Нужно предупредить Шану, — шепнул Дик. 
— Сделано, — сказал Сабатон. И сразу за ухом прозвучал голос Шаны:
— Я не сдамся так просто, друг. И тебя не сдам. Помнишь, мне еще встречаться с Бет и смотреть ей в глаза.
— Я также требую, — продолжала майор Кесада, — тщательного обыска в посольстве дома Рива, так называемой «Дельте», и конфискации корабля «Сабатон». Обоснованием этого шага является тот факт, что провезти в Серенити кого-либо без регистрации можно только дипломатическим транспортом...
— Или транспортом СБ, — сказал Дик достаточно громко, чтоб судья его услышал, но как бы для себя, чтоб судья не рявкнул: «Уважение к суду!»
— Далее я требую ареста всех банковских счетов всех картагосцев, пребывающих сейчас в имперском домене. Вот документы, подтверждающие, что партия гранатометов и плазменных гранат, заказанная посольством дома Рива, была оплачена из фонда «Поддержка сил самообороны», которым руководит Максим Ройе. Серийные номера на оружии, найденном на месте теракта, были уничтожены, но модели соответствуют заказанным. Суд может спросить у господина Ройе, почему посольство заказывает для самообороны летальное оружие, которое к тому же запрещено использовать на кораблях и космических станциях.
На этом Дика словно громом поразило. Не зная, что даже и подумать, он смотрел на Ройе и желал, чтобы взгляд мог ну хотя б синяки оставлять. Хоть царапины, Господи.
Когда майор Кесада закончила свою реляцию, судья повернулся к Дику и Ройе.
— Господа, что вы можете сказать в свою защиту? Следует отметить, что ваша ситуация очень серьезна.
Дик закрыл глаза. Есть в «Записках у изголовья» Сэй-Сёнагон глава «Когда вчуже берет стыд». 
— Ваша честь, — сказал Ройе. — Если мы и причастны к этому теракту, то исключительно в роли свидетелей и пострадавших. Йонои Райан был атакован в поезде шестью охранниками из командории Синдэну, служившими под командованием погибшей Аниты Фоукс. Полиция имеет запись камер безопасности из этого вагона, которые фиксировали нападение с первой и до последней секунды. Полиция имеет показания самих нападавших, двое из которых подтвердили, что должны были отобрать у господина Йонои определенный носитель информации. Сержант Петра Радута, отдавая приказ, не конкретизировала, что это за носитель и что за информация, потому они допускали, что это мнемопатрон. Сержант Радута также сказала, что нападение нужно будет объяснить личной неприязнью к господину Йонои. Когда Йонои пошел в командорию, чтобы поговорить с командором Фоукс об этом неприятном инциденте, случилось еще одно нападение, на сей раз — покушение на его жизнь. Присутствующий здесь лейтенант Айдан Сиван был там в то же время и также подвергся покушению на свою жизнь. Так как, госпожа Кесада хочет сказать, что Йонои покушался сам на себя? Да, покушение устроили боевые морлоги, да, девушка-морлок замешана и в инциденте на Айфе — но горькая правда кроется в том, что генетическое рабство не окончательно упразднено в Галактике. Организация с мощными ресурсами легко могла бы приобрести нескольких боевых морлоков, так называемых «девственников», у неких грязных торговцев, провести ремодификацию и натравить своих жертв — именно так, жертв — на командорию Синдэна. Дипломатический транспорт — не единственный способ провезти на Мэб людей без регистрации. Кто сторожит сторожей? Транспорты СБ Космофлота также курсируют между Эрин и Мэб и над Мэб без досмотра.
— Это встречное обвинение? — поинтересовался судья.
— Само собой, — подтвердил Ройе. — Я заявляю, что Служба Безопасности Космофлота скомпрометирована и настаиваю на том, что мы не можем быть переданы в ее руки. Если нас так необходимо изолировать для проведения следствия, я желал бы находиться в полицейском следственном изоляторе, мой подзащитный также. Мы оба также готовы дать слово или подписаться в том, что не покинем посольства, если вы выберете средством ограничения домашний арест. Но передать нас в руки СБ означает, возможно, поспособствовать преступлению имперского масштаба.
Дик смотрел на судью Коннорса в течение этой речи, и чем дальше, тем яснее понимал, что судья удовлетворит петицию Кесады. Его честь Коннорс даже не спросил, о каких данных идет речь, прежде чем встать и сказать:
— Суд вынес решение. Дело о террористическом нападении на командорию Синдэна объединяется в одно производство с делом о диверсии на транспорте. Властью, данной мне Императором, я полностью удовлетворяю требования Службы Безопасности в этом деле. Всем встать!
— Сливай, — тихо сказал Ройе.
— Сабатон, — шепнул Дик. — Сбрасывай все данные в сеть.
СБшники подошли к делу серьезно: Дика и Ройе в глайдере ожидали силовые коконы, позволявшие только головой крутить. К тому же вместе с арестованными поехали четверо охранников. Даже крепко обездвиженных, их не оставляли одних. Холера. Дик желал бы, чтобы его снова недооценили. Нельзя было обменяться с Сиваном ни словечком, потому Дик надеялся, что тот сам додумается нырнуть на дно и зарыться в ил. Хоть не был уверен, что поможет. Вдобавок ко всем прочим неприятностям пропала связь с Сабатоном: глайдер экранировали.
— Ну скажите наконец хоть что-нибудь, — прошипел Дик Ройе, когда машина двинулась с места. — Скажите, что это сфальсифицировали, что фонд взломали, что-нибудь!
Ройе долго молчал, потом соизволил проронить:
— Как я уже и говорил, это не имеет значения.
Охрана не мешала им разговаривать. Наверное, это тоже не имело значения: ставки поднялись в стратосферу, на кон обе стороны уже бросили всё, что у них было, и Дик подозревал, что у противника еще есть резервы для накручивания ставок, а его собственные были уже исчерпаны. Может, сброшенная в сеть информация и нанесет врагу чувствительный удар, но Дик и Ройе не увидят, как тот падает... или хотя бы шатается. Он напряг мышцы — больше от отчаяния, чем в ожидании что-то сделать с силовым коконом. Гудение кокона поменяло тональность, и всё.
Машина остановилась, встала на грунт. В кузов завели шестерых нападавших из поезда.
— Ничего себе, — вырвалось у Дика, когда он увидел, как охрана снимает с них наручники. — Осторожнее, друзья. Тот усач любит бить по ногам.
Упомянутый усач сел на одно из свободных мест, зыркнув на Дика. Радута аж сияла триумфом. 
— Этих двух крыс тоже в коконы, — сказала она, кивнув на товарищей, давших показания. — Не люблю, когда предатели могут двигать руками.
Дику ничего не оставалось, кроме жалкого утешения смотреть на побитые лица... даже не скажешь — «вчерашних» противников, потому что сутки еще не прошли.
Глайдер снова тронулся с места, на сей раз быстрее. Через двадцать минут глайдер остановился в шлюзе.
— Это радиальная линия к хребту Фроэха? — поинтересовался Дик.
— Дай-ка мне станнер, — сказала Радута бойцу СБ, и тот дал ей станнер. — Нам же они не нужны в сознании в ближайшее время?
— Нет, — сказал тот, и Радута одной рукой взяла Дика за волосы и наклонила его голову вниз.
— И где твой вонючий нейроствол? Тут? — и она пустила заряд Дику в затылок.
— Или тут? — огненное жало впилось за ухом. — Не стыдись, кричи!
Дик воспользовался разрешением.
— Сука дебильная! — заорал он, когда третий удар она нанесла просто в разъём интерфейса. И потерял сознание.

Ректор Анастасия Абимбола поднялась навстречу командиру отряда СМОГ, капитану Тереху.
— Я правильно расслышала, капитан? Вы требуете выдать вам семерых кадетов-картагосцев?
— Не я, госпожа ректор. Адмирал Эльба. Чьего сына вы не смогли защитить.
— И что господин Эльба собирается делать с этими кадетами?
— Изолировать и расспросить о девушке, которая взяла в заложники Антонио.
— Я уже расспрашивала их. Они ничего не знают. Им неизвестны ни причины, по которым она это сделала, ни пункт ее назначения, ни что-либо еще, касающееся этого преступления. Я могу провести вас в изолятор, где пребывают кадеты, вы с ними поговорите.
— Боюсь, вы не понимаете, ректор Абимбола...
— Нет, боюсь, это вы не понимаете, капитан. Эти кадеты не совершили никакого преступления или нарушения правил, которое бы требовало их исключения. Я не могу позволить, чтобы их забрали, не предъявив никакого ордера или судебного постановления. Они мои подчиненные, и они не покинут остров Айфе, пока вы должным образом не предоставите мне все необходимые документы. Вакатта, капитан Терех?
— Со дэс, — ответил капитан.
Абимбола увидела в его глазах знакомую тень и, не тратя ни мгновения, толкнула обеими ногами свой стол.
Стол был тяжелым, из мореного кайфаса, который тонет в воде. Он сбил капитана Тереха с ног и повалил на его помощника, его выстрел пришелся в потолок, выстрел помощника — в стену за спиной Абимболы. Ректор прыгнула на торец перевернутого стола и двумя выстрелами станнера оглушила обоих. В приемной тоже слышалась суматоха, но быстро утихла, и Кайра Ленг заглянула в кабинет с кийогой в руке. За ней виднелось распростертое тело еще одной из бойцов СМОГа. На потолке и стене дымились черные пятна: Терех и его помощник стреляли из плазменников, боевыми.
Абимбола соскочила со стола, активировала общую связь на гарнитуре и громко сказала:
— Внимание всей Академии, преподавателям и ученикам. Боевая тревога. Повторяю: ректор Абимбола объявляет боевую тревогу. Всем занять места по расписанию.
Отключив микрофон, повернулась к Тереху, который вяло шевелился на полу. Стала ногой на руку, которой тот пытался дотянуться до своего выбитого плазменника.
— Ты чего-то не допетрил, клоун. Я — Черная Настинка, и я делаю работу, которую мне поручил Император. А он поручил мне беречь этих детей.

Когда человека выводят из станнер-коллапса, он обычно мощно блюет. Потому первые пять минут Дик был слишком занят, чтоб чему-либо удивляться.
— Это уже всё? — спросила Шана. — Или еще что-то было кроме тяхана и супа?
Дик сплюнул и прохрипел:
— Дай воды.
Шана выпростала из своего скафандра трубочку и дала ему сделать несколько глотков. Теперь он пришел в себя достаточно, чтобы оценить обстоятельства.
Они находились на том же глайдере, только сейчас лишь он, Шана, Ройе и двое синдэнцев, закованных в коконы. У Ройе было лицо как пампушка, у синдэнцев тоже, Дик чувствовал, что у него такое же. Значит, они хватанули вакуума.
— Как... всё было? — спросил он.
— Ну, ты ж именно это имел в виду, когда сказал Сабатону залечь в стелсе возле хребта Фроэха? Потому что за Хребтом — тренировочная база СБ? Ломануть всю систему Службы Безопасности невозможно, но один глайдер конвоя — легко. Сабатон знал, что вы в силовых коконах, остальные без них, значит, всё просто: открыть ненадолго дверь, всех непривязанных выкинет, закрыть дверь, накачать воздуха из резерва. Вариант, конечно, экстремальный, но лучше, чем те, что для вас предполагали в СБ.
У Дика в голове всё еще туманилось.
— Но как Сабатон сделал это... без моего приказа?
— Ну, как только та тетенька поджарила твой интерфейс, он прочел это как признак смерти и заработал протокол, согласно которому полномочия переходят ко мне. Я и отдала приказ. Ты не рад?
— Рад, но... как ты сюда попала?
— Ты не единственный в мире сообразительный человек, — Шана прислушалась к чему-то в интерфейсе скафандра. — Да, Сабатон знает, что ты живой и в сознании, и теперь не слушается меня. Скажи ему, чтоб слушался, потому что у тебя изо рта воняет, и я не хочу, чтобы ты за каждой командой наклонялся ко мне.
— Сабатон, — сказал Дик в отверстие Шаниного поднятого забрала. — Не дури и выполняй команды Шаны, пока я не заберу у нее полномочия .
Он опустился на сиденье и кивнул на все еще бессознательного Ройе:
— Может, и его приведешь в чувство?
Шана немного подумала.
— Нет. Таким он мне нравится больше.
Дик уже знал, что Сабатон делает: направляет глайдер к своей парковочной площадке. Но... черт возьми!
Судя по звукам снаружи, они въехал в шлюз. И шлюз быстро заполнялся воздухом.
— Где мы?
— Сейчас сам всё увидишь, торопыга. Ну, разве ты не любишь сюрпризы?
— В последнее время — нет.
Дверь открылась. В кузов ворвался воздух — насыщенный и под бОльшим давлением, чем в машине. Дик радостно вздохнул, Ройе начал приходить в себя.
Вместе с воздухом в глайдер заглянул тот, кого Дик ну совсем никак не ожидал тут увидеть: Ринальдо Огата.
— Он может идти сам? — спросил Огата озабоченно. 
— Никто из них не может, — сказала Шана. — Несите.
Освобожденный из кокона Ройе сник, но достаточно уже пришел в себя, о чем и сообщил грубой критикой таких спасательных операций, как та, что им только что устроили. Дик недослышал конец тирады, потому что Огата понес его через шлюз в руках, как невесту.
Это был, судя по всему, технический туннель, в котором хранилось строительное оборудование во время постройки туннеля к Хребту Фроэха. Постоянный шлюз тут не задумывался, его сроду не было: монтажная пена и пластиковые мембраны. Неплохое вышло подземное укрытие, знать бы только, когда и для кого его сделали.
Огата нес Дика, встав на хибан, и нес без напряжения: искусственной гравитации тут не было. Навстречу попадались люди в легких скафандрах или поддоспешниках, стандартно-черных, производства Сога, на плечах они несли один знак — три кольца дома Рива.
В большой пещере природного происхождения Огата поставил Дика на ноги. Вместе они зашли под пластиковый шатер, сферический купол — армейский жилой модуль.
На кровати, оплетенная трубочками, облепленная сенсорами, лежала Аэша Ли. Рядом с ней стоял крупный мужчина в гражданском, которого Дик не знал.
Дик слишком устал для каких-либо чувств. Он просто сказал:
— Черт подери, я должен был догадаться.
Ли засмеялась без звука.
— Ты не рад, что я всё же жива? Или тебя немного утешит то, что я все же умираю?
— Меня немного утешат объяснения.
— Да, объяснения... Доктор Кассино, объясните, мне тяжело дышать.
— Хочу сказать, — поспешно проговорил толстяк, — что меня интересовала прежде всего теория. Я догадывался, что военные могут приспособить ее для своих надобностей, в конце концов, человечество, только изобретя палку, тут же использовало ее для убийства...
Ли выразительно кашлянула.
— К сути, — попросил Дик.
— Суть в том, чтоб управлять беспилотными объектами в межпространстве.
Дик на сей раз прикусил «это невозможно».
— Все знают, что дистанционная передача сигнала в межпространстве невозможна, потому что там, собственно, не существует ничего, способного быть носителем этого сигнала. Но я подумал: а что если воспользоваться старым добрым молекулярным проводом? Теоретически, корабль и беспилотный объект образуют тогда одно тело.
«Но ни один провод невозможно протянуть даже на один парсек!» — Дик прикусил и этот возглас. В межпространстве не существовало и расстояний. Это, собственно, и делало его межпространством, в этом и была его суть, благодаря которой человечество уже полтысячи лет шаталось меж звезд.
— Но стандартный пилотский интерфейс этого сделать не может, — сказал он.
— Действительно! — Кассино прошелся взад-вперед, играя пальцами. — Нужно было разработать нестандартный интерфейс. Найти пилота-волонтера, готового рискнуть. Желательно не одного. Найти корабль, финансировать экспедицию в сектор пространства, где мы никому не повредим, это всё бешеные деньги, которых у Университета не было.
«И которые обернутся пшиком, если теория неверна...»
— Я обращался туда, сюда, мне везде давали от ворот поворот. Генерал Синдэна Камала Хан была готова выделить корабль, нашлись и пилоты-волонтеры, но денег на разработку беспилотников и интерфейса у Синдэна не было...
«Синдэну всегда не хватает денег...»
— И тут меня нашла госпожа Ли и предложила финансовую поддержку...
Дик прикрыл глаза. Детали монтировались одна к другой, как на конвейере: клац-клац, клац-клац, как коляску не собирай, а получается плазмомет...
— Деньги, — в шатер вошел, опираясь на Шану, Ройе. — взялись из «Фонда содействия силам самообороны», основанного для этой цели. Те плазмометы, о которых шла речь в суде, были... виртуальные. Мы просто перегоняли активы на Мэб.
— Но потом, — Дик даже не попытался пригасить сарказм. — Что-то пошло не так. Дайте угадаю: пилот Радута растрындела всё сестре, а та — своему командору, а та — своему дружбану с кадетских времен, Акселю Эльбе?
— Мы были б последними идиотами и предателями, если бы проводили этот эксперимент тайком от Службы Безопасности Космофлота, — прокашляла Ли. — Но мы слишком поздно поняли, что такое Аксель Эльба.
— Что он такое? Чего он хочет? Почему пошел на предательство?
— Потому что не считает это предательством, — пояснил Ройе. — Наоборот, он искренне думает, что действует на благо Империи. Синдэн — опасные фанатики, подотчетные только Церкви, Рива — опасные пираты, набравшие слишком много влияния в Сенате. Натравить их друг на друга и заказать чашечку кофе. А когда мы истечем кровью, получить от Императора чрезвычайные полномочия и обрушиться на нас как меч Господний.
Дик сидел молча. Потом сказал:
— Однако мы не успели истечь кровью.
— Да, потому что я вовремя приняла меры, — Ли повела глазами вокруг. Дику страшно хотелось сорвать ее с койки и трясти, пока она не развалится.
— Тогда зачем вы послали тот ансибль-пакет именно мне? — крикнул он. — У вас же было всё под контролем! Почему я должен сидеть здесь, весь в блевотине, в синяках и с больной головой, а не на лекциях в Улье? Только не говорите, что не арестовали бы Эльбу без меня!
— А за что? — голос Ли был слаб, как огонек курительной палочки. — За то, что фанатичная дура направила межпространственный снаряд на корабль члена Директората? Или за то, что Рива сами оплатили рейдеров-наемников, чтобы получить настоящие, а не сфальсифицированные данные экспериментов? Эльбу не за что было арестовывать, он подзуживал и провоцировал дураков и сорвиголов, но не оставлял ни одного свидетельства своего участия, ни одного документа со своей подписью. Пока не появился ты и не начал бурную деятельность.
— Эльба испугался именно тебя, — добавил Ройе. —  Потому что он никогда тебя не недооценивал. Он знал: стоит этим данным попасть в твои руки, то, как только ты в них хоть что-то поймешь, начнешь поступать правильно, несмотря ни на что. Меня, Ли, Хан, сенаторов, администраторов — всех можно как-то утихомирить, уговорить, урезонить. Но ты, как тот дуб у источника правды, будешь стоять и говорить целому миру: нет, я не двинусь с места, это ты подвинься.
Дик охватил голову руками.
— Очевидно, я теперь не могу послать вас к черту и вернуться с Шаной на Айфе, — сказал он. — Хотя очень хочу.
— Однако не сможешь. Потому что на Айфе сейчас  заправляет спецотряд СБ Космофлота СМОГ, — сказала Шана. — Настинка объявила боевую тревогу, наши сидят в изоляторе, остальные пытаются не пустить в изолятор спецназ СБ Космофлота и не дать Эльбе захватить в заложники сына тайсё.
Дик внимательно посмотрел в сторону Ройе и Огаты.
— Я правильно понимаю, что об этом гудит уже вся инфосфера планеты? И наверное даже системы?
— Совершенно верно, — улыбнулся Огата. — Однако этого слишком мало, чтоб объявить Эльбу предателем. В свете того, что Талита похитила его сына, общественность будет не на ее стороне.
Мысли Дика вернулись к вопросу, из-за станнер-терапии совсем выскочившему из головы.
— Что случилось с Талитой? Это ваша идея — взять в заложники сына Эльбы?
— Нет, — отрезала Ли. — Подумай над стратегемой «нанесение раны себе самому». Бедненький Эльба, страшная морлочка-скатах взяла в заложники его младшего сына. Колебался ли судья хоть мгновение, давая СБ полномочия бросить вас за решетку?
— К тому же Эльба сейчас единственный, кто уверен: что б ни случилось сейчас на Айфе, его детка от этого не пострадает, — добавил Ройе.
— Как это могло случиться? Разве Талиту не лечили? Разве ее не очистили в курсе реабилитации?
— Очевидно, нет, — сказала Ли. — В связи с чем я имею пару вопросов к господину Гиро. Но чтобы я могла их задать, нужно попасть в картагосское посольство, а там тоже хозяйничает СБ Космофлота.
— И что же мне делать? — спросил Дик.
— Ты пилот, — Ли фыркнула. — Чего можно желать от пилота? Чтобы ты поставил мне на сердце шунт?

Странно, но Тонио не ощутил никакого облегчения, увидев отца. На самом деле ему стало еще тревожнее, хотя к «Сармату» их пристыковали без вопросов.
Молчаливая и страшная Талита открыла катер и вышла в шлюз, не помогая заложнику. Тонио со связанными руками наконец выбрался, потому что она и не мешала — только стояла неподвижно, держа оружие наготовел
— Ноль три, — раздался в шлюзе голос отца. — Звездный колокол замолкнет под водой.
Талита упала как стояла, сложившись в коленях и в поясе и завалившись набок. Но перед тем мгновенно спрятала пулевик в кобуру, Тонио и глазом моргнуть не успел.
Шлюз открылся и вошел отец в сопровождении двоих синдэн-сэнси.
— Что такое, па? Что здесь происходит? — спросил Тонио.
— Заберите это, — Аксель Эльба кивнул сэнси на девушку и повернулся к сыну.
— Тут происходит попытка государственной измены, в которой по уши увязли Рива и, к сожалению, твой приятель Дик, — отец вздохнул.
Синдэн-сэнси понесли девушку из шлюза, отец пошел за ними, Тонио ничего не оставалось, как пойти за отцом.
— Но вся эта штука с заложниками... Зачем ты передал мне тот стишок? Что за спектакль?
— Мне нужно было забрать тебя с острова, — объяснил отец.
— И что, ты не мог просто связаться с ректором Абимболой и вызвать меня? 
— Не мог.
— Почему?
Отец резко остановился, схватил Тонио за плечо, развернув сходу, вдавил в переборку.
— Потому что есть вещи, о которых не кричат на крышах. Закрой рот и иди за мной.
Тонио оттолкнул его в плечо и высвободился.
— Я никуда не пойду, пока ты не объяснишь мне, что мы здесь делаем.
Секунду или две казалось, что отец просто развернется и уйдет, оставив его в недрах корабля одного, как последнего дурака, но тот покачался на пятках, улыбнулся и сказал:
— Знаешь высказывание «Мятеж не может кончиться удачей»? Если мы проиграем, нас ославят предателями. Победим — нас прославят за нашу отвагу.
— А кто мы на самом деле?
— Нет никакого «на самом деле», сынок. В «на самом деле» верит Дик, и потому он погибнет. Реальность изменчива, она зависит от тысячи подвижных факторов, ты должен был этому научиться на курсе стратегии... Впрочем, не беда, еще научишься.
— Папа...
— Антонио, я клянусь тебе памятью твоей матери: я был и остался патриотом. Никакие соблазны, никакие пытки не заставят меня повредить Империи. То, что я делаю сейчас, я делаю ради ее блага. Да, поражение сделает меня предателем — но ты не будешь иметь к этому касательства. Тебя взяли силой и привезли сюда без твоего согласия. Тому есть множество свидетелей. Идем.
Это нисколько не успокоило Тонио, но других вариантов развития событий он не видел — ну разве что торчать в коридоре, мешая сэнси ходить по своим делам. Потому он зашагал за отцом.
— Это твоя каюта, — адмирал показал сыну на открытую дверь. — Отдохни немного, потом ты можешь мне понадобиться.
— Для чего?
У отца на лице появилось притворно задумчивое выражение, к которому Тонио за двадцать лет уже привык. «Как я, один из лучших управленцев Империи, мог породить такого идиота?» — вот что означало это выражение.
— Ты пилот, сынок. Подумай, для чего ты можешь понадобиться?
И, не тратя времени, пошел прочь.	
Тонио хотел спросить его, что будет с Талитой, но не осмелился окликнуть.

Медикам удалось сотворить еще одно чудо, кроме поддержания жизни в теле Аэши Ли — теперь Дик ощущал себя почти человеком. А всего лишь ему сделали тот самый миостимулирующий терапевтический массаж, который прописали еще в больнице, и все это во время пятичасового сна, которого ему так не хватало, так что на военном совете он вновь был готов действовать.
— Добрый день, капитан, — приветствовал его Сабатон, когда Дик подключил интерфейс через наушник и браслет. — Освобождаете ли вы сеу Алишандру от полномочий по управлению мною?
— Нет, — ответил Дик без колебаний. — Она и в дальнейшем будет занимать мое место, если я... выбываю.
— А сеу Ройе?
— Да, — все равно Ройе не принимал участия в той операции, которая планировалась в космосе. — Теперь давай внимательно выслушаем, что нам скажут.
Военный совет происходил в той самой пещере, где был медицинский модуль, но теперь его убрали. Аэша Ли уже не лежала на койке, а сидела в кресле, одетая, как все, в черный поддоспешник. Цвет ее лица не стал здоровее, но она больше не задыхалась, и даже пакет з энергетиком подносила ко рту самостоятельно.
Таки эта команда медиков творит чудеса.
— Аксель Эльба, — пояснял Рин, — находится сейчас на борту синдэнского штаб-крейсера «Сармат», дрейфующего на высокой орбите. Капитан Рохас — еще один однокашник Эльбы и полностью его человек. Настрой экипажа в целом нам неизвестен. Исходим из того, что они враждебны. Своих людей на борту у нас нет. Цель Эльбы — довести до конца провокацию, которая должна уничтожить Синдэн вместе с Рива. И в этом деле данные, которые мы слили в сеть, служат скорее ему на пользу, чем во вред.
— Как? — вырвалось у Дика. — Нет! Почему?!
— Потому что теперь каждая собака знает: у Синдэна и Рива есть оружие, поражающее внезапно и ниоткуда. Когда такое нападение произойдет, никто и не подумает на СБ. Все будут обвинять нас.
— Но отчеты! — Дик осекся. Да, отчеты Дедала на имя Миноса. Очень информативно.
— С точки зрения обычных людей всё выглядит так: Синдэн сбил в секторе Сатори вавилонский корабль. Рива отомстили, напустив боевых морлоков на командорию Синдэна в Серенити. Сейчас Рива находятся под арестом в посольстве, под контролем роты бойцов спецназа СБ в тяжелых кидо. А сын Эльбы находится неизвестно где в заложниках, похищенный боевым морлоком. Мы считаем, что он на «Сармате», Ран. И его нужно оттуда достать.
— Именно тут, — сказал Ройе, — выступаешь на сцену ты со своим уникальным кораблем, способным летать в стелсе.
— «Сабатон» не способен летать в стелсе, — поправил Дик. — Он способен только дрейфовать в стелсе.
— Это лишние тонкости, — сказала Ли. — Получишь отделение бойцов в легких скафандрах. Пробьешься на «Сармат» и найдешь Тонио. И остановишь Талиту. Любой ценой. Понял?
Дик проглотил слюну. Любой ценой.
— Понял. У меня одно условие.
Ли вопросительно промолчала.
— Я не беру отделение бойцов. Только я и Сабатон.

Несколько часов, которые дали Тонио на отдых, измучили его вконец. Спать он не мог, терминал отключили, потому заняться было нечем, из каюты не выпускали, а кабан у дверей кратко пояснил, что у него приказ от отца при необходимости использовать или станнер, или удушающий захват, «выбирайте сами, что вам больше нравится».
Тонио вернулся в кровать и ворочался там в сердцах, пока не задремал. Но этот сон не принес ни успокоения, ни отдыха.
Наконец его разбудили, накормили и привели в командную рубку. Там были отец и капитан Рохас.
— Смотри, — сказал отец и показал, как корабль взрывается на выходе из дискрета. — Это гибель барки «Ангарад», на которой был Директор Бэйл. Запись сделана кораблем дома Рива «Торнадо». Спустя несколько часов «Торнадо» тоже был уничтожен. После чего Рива с честными глазами клялись, что ни одного их корабля не было в секторе Сатори.
Тонио сделалось тошно.
— Откуда у вас... эти... данные?
— Кто-то слил их в инфосферу. Наверное, твой слишком уж принципиальный приятель.
— Знал ли он... об этом?
— Там в общем около двух терабайт данных, он не мог просмотреть и оценить их все. Но правильно просчитал, что на него охотятся ради уничтожения этих данных...
— А на него охотятся? — перебил Тонио.
— Да. Его дважды попытались убить в течение прошлых суток, сейчас он удрал и прячется, скорее всего, в своем корабле. Мне нужно, чтобы ты его нашел.
— Как? — спросил Тонио, и вдруг понял, какой это дурацкий вопрос.
— Вы пилоты. Вы тренировались вместе и знаете, как говорят, почерк друг друга. Если он попытается удрать из системы, ты его почувствуешь. Если он даже просто подключится к интерфейсу корабля, ты его почувствуешь.
— И что ты тогда сделаешь?
— Тогда сделаешь ты. Задержишь его. Вступишь с ним в ментальный поединок, чтобы он не мог нырнуть в межпространство.
— И если я его задержу — что дальше?
— Спасем его.
— От кого?
— Ты еще не понял? Это Рива. Насколько я помню, он рассказывал тебе, как выглядит их внутренняя политика. За ним послали трех ремодифицированных боевых морлоков — да кто из имперцев мог такое сделать? Найди его. Спаси.
Сердце у Тонио колотилось. Он знал, что отец говорит ему не всё.
— Я так не согласен, — наконец сказал он. — Я хочу знать всё с самого начала.
Отец и капитан Рохас переглянулись.
— Хорошо, — сказал наконец адмирал Эльба. — Какое-то время назад я узнал, что «исследования межпространства», которыми занимаются Рива и Синдэн, это на самом деле испытания нового оружия. Страшного и мощного оружия, которым можно уничтожать корабли противника в межпространстве. Рива воспользовались этой возможностью, чтобы расправиться с давним врагом, Директором Бэйлом. Я отдал приказ взять под стражу экипаж корабля «Вестник Рассвета», но раньше моих кораблей их захватили пираты, а пиратов разбили Рива, и таким образом они замели почти все следы. Глава синоби лично направилась на Эрин, скорее всего з намерением первой представить Императору результаты «исследований». Если бы им это удалось, они явились бы не предателями, а спасителями Империи, подарившими ей стратегическое преимущество над Вавилоном и неприсоединенными мирами. Но Аэше Ли не судьба была выйти из межпространства. В Доме Рива не все радостно поддерживали курс на превращение в один из доминионов Империи. Итак, она послала на Эрин зашифрованный ансибль-пакет, расшифровать который мог только корабль твоего друга, «Сабатон». Вот зачем его вызвали на Мэб на самом деле. Рива захотели получить данные исследований. Но, видимо, Дик их не предоставил, и они устроили два нападения на него. Понимаешь теперь, чего я от тебя хочу?
Отец говорил гладко, будто читал коммюнике, и хотелось верить каждому его слову, но...
— Тогда почему ты просто не попросил меня прилететь? Зачем весь этот ужас с Талитой? Зачем я должен был прочитать тот стих, зачем ты превратил ее... не знаю во что!
— Я ни во что ее не превращал, она просто сбросила оболочку и стала тем, что она есть. Забудь об этом. Рива внедрили ее в Академию, но, как я уже говорил, там есть недовольные, и от них я получил инструмент, которым уничтожу выродков. Они считали, что достаточно поднять на знамя парня, выжившего на Сунагиси и простившего им всё — и им точно так же всё простят и другие, и они будут заседать в нашем Сенате и шляться по нашему пространству, как будто так и надо. Но нет. Я не простил им ничего, и я их уничтожу, с помощью Бога и Синдэна — по крайней мере тех из Синдэна, кто не спелся с врагом.
Тонио похолодел.
— Папа, это война.
— Нет, Тонио. Теперь это не потребует войны. Когда-то Рива могли нырнуть в свое троваторское пространство, закрыться на Картаго, куда рядовому пилоту невозможно попасть. Но сейчас у нас будет оружие, которое избавит нас от необходимости гоняться за ними в троваторском пространстве. И будем иметь благодаря им. Какая ирония.
— Вы его не имеете, — возразил Тонио. — Вам нужен Дик.
— Мы имеем. Потому что он слил все данные в инфосферу. Но теперь его вскоре получат и вавилонцы. Вопрос только в том, кто первый. Если Рива успеют убить Дика раньше, чем я его перехвачу, они выставят себя героями, а нас с капитаном Рохасом — предателями. Выбирай, сынок.
Тонио молча сел в пилотское кресло и откинул голову, подставляя ее зажимам.
Дик и Шана сейчас ничем не отличались от парочки туристов,  выкатившихся на хибанах полюбоваться космическими пейзажами.
Разве что шли на пределе допустимой скорости, держась складок рельефа, избегая открытого пространства.
Мэб была астероидом неправильной формы, приставшим к Эрин где-то в космических странствиях, когда ее безымянный «братик» врезался в Эрин, образовав океан Мэру. Это было до начала всякой жизни на планете,  даже атмосфера была без кислорода. Утешительная мысль.
Сейчас Мэру выглядел как зеленый круглый глаз, а одноименный остров внутри — тот самый бывший астероид — как зрачок. Некоторые ученые считали, что именно эта катастрофа послужила толчком к появлению на Эрин жизни:  высвобожденный из планетарной коры кислород вступил в реакцию с водородом и образовал воду. Дик не знал, насколько верна эта теория.  Мэру служил ориентиром:  где-то над ним висел на геостационарной орбите «Сармат».
Идти по поверхности было лучше, чем подземными тоннелями: поверхность не обыскивали. До Сабатона было где-то с полсотни километров, то есть примерно час лёта, если не напрямик. Эфира избегали: если надо было перекинуться словом — останавливались, подходили и разговаривали, прислонив шлем к шлему.
Добрались без приключений.
— Вот  мы и дома, — сказал Дик, забравшись в корабль. — Взлетаем.
— Частная яхта «Саргон», порт приписки Ванагейм, — сказал Сабатон диспетчеру женским голосом. — Сообщения о взлете от Хребта Фроэха.
Поскольку разрешение уже было получено, диспетчер лишь ответила:
— «Саргон», подтверждаю взлет. Ваш коридор следования?
— Шатлпорт Мэру, — сказал Дик, и Сабатон доложил об этом диспетчеру. В ответ получил указания насчёт пространственного окна, в котором в указанное время не будет никаких кораблей.
На месте Акселя Эльбы Дик запретил бы любые полеты с Меб и отклонил все транспорты, направляющиеся на спутник. Но резоны Акселя Эльбы он также хорошо понимал: если случится несчастный случай, вина ляжет на Дом Рива — тогда какой смысл в этом запрете?
Он осознал, что злится. Что, собственно, не переставал злиться с окончания «военного совета».
Сабатон взлетел над Мэб и взял курс по указанному коридору.
— Приветствую, госпожа Алишандра, — сказал корабль. — С тех пор, как вы находились здесь в последний раз, вы потеряли четыре килограмма. Надо лучше питаться.
— Зараза! — воскликнул Дик.
— Это все за последние сутки, из-за нервов, — сказала Шана. — Ну, что теперь?
— Можешь немного поспать, можешь искупаться и немного поспать, — сказал Дик. — Инсталляция нового интерфейса требует времени. А начать её я смогу не раньше, чем мы выйдем на курс и ляжем в дрейф.
На самом деле он предпочел бы остаться один. То есть, конечно, хорошо, если Шана немного отдохнет, но главное — надо было побыть одному.
Он лизнул сенсорный усик, вошел на мостик и сел в пилотское кресло.
— Сабатон, найди среди принятых данных объект «Сияние».
— Принято. Выполнено.
— Это новый пилотский интерфейс. Устанавливай его.
— Выполняю. Потребуется около сорока минут.
— Запись.
— Выполняю.
Дик устроился в кресле, собрался с духом.
— Привет, Бет. Ситуация складывается так, что я, пожалуй, не смогу приехать на каникулы, а если смогу, то не весь. Если ты получишь этот пакет, то... сама понимаешь. Старушенция Ли надыбала на заговор против Синдэна и Рива одновременно, а я такой болван, что когда ситуация идёт на юг, то не могу стоять в стороне, ну правда, Бет, тут конкретная жопа, тут очень мощное оружие вот-вот попадет в руки человека, который не то чтобы не имел принципов, он их имеет, но такие, что лучше бы не имел. Я люблю тебя. Я не скажу, что мои последние мысли будут о тебе,  может,  они будут о Господе нашем,  а может,  о чьей-то матери, не Божьей, чьей-то другой, но предпоследние точно о тебе. Если честно, ты не идешь у меня из головы. Я не смогу позаботиться о наших, поэтому прошу, защити их. От моего имени передай это Ван-Вальденам, потому что у меня нет сил записывать второе сообщение еще и для них. Скажи детям, что как бы там про меня ни стали болтать, но я не предал ни Бога, ни Империю, ни Синдэн, ни собственную совесть. И я... хочу, чтобы ты была счастлива. Потом. Когда боль пройдет. Как-то так. Прощай.
— Передать это ансибль-пакет в случае вашей смерти? — спросил Сабатон.
— Именно так. Вторая запись. Ты ее оттранслируешь на всех каналах — военных, гражданских, синдэнских, — когда мы ляжем в дрейф.
Дик немного подался вперед, собирая слова в предложение. 
— Меня зовут Йонои Райан, хотя большинству из вас я известен под именем Ричард Суна. Сейчас я объявлен в розыск службой безопасности Космофлота. Дело в том, что глава Службы Безопасности Имперского Космофлота Аксель Эльба возглавляет заговор, одновременно против дома Рива и против Синдэна. Его цель — завладеть оружием «Тифон», которая может разрушать корабли в межпространстве. Именно так была уничтожена барка «Ангарад», на которой шел Директор Бэйл. «Ангарад» уничтожили заговорщики из Синдэна по приказу командора Фоукс, чтобы обвинить в этом Рива. Затем был атакован корабль Рива «Сумаха», и в этом обвинили Синдэн. Затем во время атаки на командорию Синдэна была убита командор Фоукс. Господа синдэн-сэнси, господа Рива, если вы находитесь в сговоре с адмиралом Эльбой, то имейте в виду, что именно так он поступает с сообщниками. Свидетели ему не нужны, только жертвы. Наконец, господин Эльба задействовал ментальное программирование генномодифицированной девушки и похитил собственного сына с острова Айфе, чтобы иметь повод взять в заложники кадетов-картагосцев. Я не знаю, кто еще в сговоре с господином Эльбой, но уверяю всех, кто непричастен: то, что он делает — против закона, человечности, Императора и Бога. Сейчас он избрал своим штабом синдэнский корабль «Сармат». Господин Эльба, если я неправ, если мои обвинения лживы — предстанем вместе перед императорским судом, и попробуйте меня опровергнуть. Если же вы сейчас попробуете уничтожить мой корабль, это будет всё равно, что провозгласить себя виновным. Император... Ваше величество... Помните, о чём мы говорили тогда на балконе? Я предпочитаю не увидеть дня, когда Империя станет не тем, чем должна быть.
— Ух, как пафосно, — сказала позади Шана. — Ты это по суфлеру читаешь, или просто из головы?

Абсолютная прозрачность, абсолютная покорность и целеустремленность.
Она знала, что делать. Разумная машина одела ее тело в тэппи. Потом она оделась в легкий панцирь типа «Берсерк». Ничто не могло ее остановить, пока она жива. В нее стреляли, на нее бросались с флордами, ее дважды ранили, — но она шла через корабль, как луч сквозь стекло, спокойно и неостановимо.
Перед ней закрыли дверь и попытались выкачать воздух из отсека. Она разрезала переборку плазменником и пошла дальше.
Дошла до конца пути: рубки управления. Там ее ждал ее кукловод. И еще кто-то.
— Что ты натворил, Эльба?! — кричал кто-то. — Что ты натворил?
Она ударила флордом, и крик оборвался. 
— Молодец, — кукловод посмотрел на распростертого в кресле юношу. Она знала юношу: это был Тонио, они вместе учились. Когда-то она была влюблена в Тонио, когда-то хотела его и не осмеливалась признаться. Теперь это не имело значения. Теперь была только абсолютная ясность.
— Твоя задача — никого не подпустить ко мне и Тонио. А особенно Йонои Райана.
Йонои Райан. Ричард Суна. Друг всех гемов, лучший флордсман среди юниоров и просто хороший парень. Когда-то она боготворила его. Когда-то она его ненавидела. Теперь это не имело значения. Теперь была только абсолютная ясность.
Покорность и целеустремленность.
— Да.
— Умная девочка.
Она знала, где лучше будет перекрыть им путь. Ее учили тактике, и она училась хорошо.
Технический мост между отсеком двигателей и гондолой. Эту позицию нельзя обойти сбоку, только напрямик. Вряд ли у них будет тяжелое оружие.
Она знала, что погибнет. Да, однажды она вытерла Ричардом пол, и вытрет снова. Но их будет больше. А резервы «берсерка» ограничены.
Теперь это не имело значения. Теперь была только абсолютная ясность.
— Ты чокнулся? Ты окончательно ебанулся? — интересно, Шана решила не выбирать выражения или наоборот, выбирает?
— Наверное, да.
Они все видели, что наделала Талита на нижних палубах. Это был не бой, это была бойня.
Одна «скатах» против трех десятков опытных бойцов Синдэна.
— Ты хочешь взять ее живой?
— Я всё обдумал. Сабатон выключит гравитацию и врубит тормозные двигатели. Я просто упаду на нее. Из чего бы она ни стреляла, это считанные секунды, «берсерк» выдержит». Она будет обескуражена.
— Она — «скатах», идиот! Она не будет обескуражена!
— Ну тогда навалишься сверху. В конце концов, она — свидетель. И холера на всех вас, она наш с тобой друг!
— «Скатах» в режиме не понимает, что такое «друг». А я понимаю. Мой друг — ты. Я буду защищать тебя, даже если для этого потребуется убить её.
— Невероятно трогательно, — послышалось из динамика внутренней связи. — Только впереди у вас еще два боевых морлока, которых вы, мастер Суна, привели с собой. Как насчет них? Они не друзья и поэтому в них можно стрелять?
— Я их привел с собой? — такова, значит, будет официальная версия? Да, логично: Камала Хан с командой захвата швартуется к «Сармату», взламывает шлюз, видит дорожку из трупов, которую оставила Талита, видит трупы его и Шаны, трупы уже ничего не расскажут, Сабатон — машина, Тонио валяется в отключке в пилотском кресле... Ах ты сукин сын!
— В них можно стрелять, потому что они будут стрелять в нас, — отозвалась Шана. — И высота моральной позиции меня не волнует. Я синоби. Я с ним как раз на тот случай, если его разберет...
Дик не стал дослушивать.
— Сабатон! Счет два! Раз! Два!
Шане пришлось схватиться за переборку, чтоб не упасть, а Дик упал в шахту с шестиметровой высоты — к счастью, под неполным ускорением.
Конечно, Шана была права. Она всегда права. Потому что умная девушка.
Талита не была оглушена, и ему не удалось упасть ей на голову. Она плавно вышла из-под удара и угостила Дика лихим пинком в грудь.
Едва он отлетел в стенку, Шана дважды выстрелила сверху. Ресурс доспеха у Талиты был весь выработан. Пули не пробили тэппи, но отбросили девушку назад.
— Шана! — крикнул Дик, зная, что бесполезно: она будет стрелять.
Талита подняла плазменник. Два выстрела «берсерк» проглотил. Дик бросился на нее, чтоб столкнуть вниз, в следующий коридор, превратившийся в шахту — но она снова выскользнула, и он упал сам.
И это был конец. Или убивать ее, или слушать бессильно, как она режет других.
— Ноль три, — прозвучал на весь корабль голос Тонио. — Звездный колокол замолкнет под водой.
Талита упала как подрубленная.

ЭПИЛОГ
— Что с ней теперь будет? — спросил Тонио.
— Лечение. Наверное, долгое. В Академию она теперь не вернется, это точно.
— Да, — Тонио криво усмехнулся. — Там не любят, когда ученики убивают оружейников. И когда у учеников предки сидят за государственную измену — тоже не любят. Потому я, наверное, тоже не вернусь.
— Ты почти доучился. Тебе осталась только практика.
Тонио окинул Дика взглядом и покачал головой.
— Ты точно сумасшедший. Тотально, целиком и полностью. Все будут знать, понимаешь?
Преподаватели, другие гиббоны, каждая собака будет знать, что я сын государственного изменника.
— Типа как тут в Академии все знали, что я предатель и ривский запроданец? Что меня трахали во все дыры и за это я унаследовал корабль?
— Это другое. Половина того, что о тебе говорят — брехня.
— А вторая — нет. Но я живу с этим. И ты сможешь.
— Зачем? Хоть бы я и закончил Академию — кто возьмет в свой флот капитана, чей отец предал Империю?
— Ну, скажем, я. А что? Дом Рива — он как бардак, всегда найдется место еще для кого-то. Ну, ты заходишь? — он махнул рукой в сторону временного шлюза, ведущего в «Сабатон». — Или слегка бздишь лететь на Айфе на корабле, которым управляет настоящий ИскИн?
— Не дождешься, — оскалился Тонио и прыгнул в шлюз.